После пламени. Сборник

И природа ваша в том, чтобы крушить всё и вся ради утверждения себя.

Не утверждения. Воплощения. Я сам никогда не стремился возвыситься над другими. Не стремился подчинить их. Тем более — не стремился унизить. Я могу больше их, это верно; и я делал лишь одно: трудился для них. Творил то, о чём они мечтали. И отдавал им.

Подчиняя и подавляя их при этом.

Может быть — невольно. Но неизмеримо сильнее и беспощаднее мой дар подчинял — меня. У них у всех была жизнь — любовь, дружба, веселье просто так… не знаю, что ещё. А у меня — только работа. Да, я не умею любить — так, как любят все. Я не умею быть заботливым. Я в жизни вижу только одно: творчество. Но творю я для того, чтобы отдавать. Всем.

2

Я откинул тяжёлую крышку — свет оставшихся у меня двух Сильмарилов хлынул наружу, мгновенно рассеяв темноту зала, едва заметно пульсируя — то ли мелодия, то ли дыхание. Они жили, творения моего друга. Им было тесно в ларце. Их создали для другого.

— Скоро,— сказал я им.— Теперь вам уже недолго осталось ждать.

Мой план — дерзкий, отчаянный, почти безумный — был близок к осуществлению. Валар вложили в Древа немало сил — я точно рассчитал удар. Может, со временем мои собратья и осмелились бы вновь напасть на меня, но пока у них хватало забот в Амане. Я успел бы подготовиться. К тому же я полагал, что Манвэ не настолько глуп, чтобы воевать со мной теперь, когда в моих руках не только Тьма, но и Свет. Единственным шансом Валар было успеть захватить меня на своей земле. И завладеть Сильмарилами, пока те не достались мне. Правда, моим собратьям Камни помогли бы лишь восстановить Древа, я же благодаря им получал весь мир.

Феанор привел Сильмарили в мир сам. Один. Я мог лишь наблюдать, не имея власти над чуждой мне Музыкой. Чуждой. Но необходимой. Частица силы моих врагов. Вторая сторона бытия. Именно то, чего мне не хватало, чтобы взять, наконец, в свои руки Арду. Тогда, глядя на Камни, я думал, что цена их рождения была высокой. Очень высокой. Но не чрезмерной. Как знать, если бы Валар не победили меня и не приволокли в Аман, если бы мы с Феанором не встретились, может, и Сильмарили не появились бы в мире?

— Я голодна,— мысленное обращение Унголианты вернуло меня к действительности.— Ты обещал, что я смогу насытиться, Чёрный.

Обещал, а как же. Только вот голод этой твари рос вместе с ней. Тогда, в Аватаре, я сомневался, что роль, которую я отвёл Паучихе, окажется той по силам. Но приходилось довольствоваться тем, что было. Теперь я видел, что недооценил её. Серьёзно недооценил.

— Ты уже получила Древа и весь свет Амана,— жёстко ответил я.

Поглотив Музыку моих собратьев, Унголианта стала сильнее меня. Намного сильнее. Но нельзя было допустить, чтобы она догадалась об этом.

— Ты опустошила сокровищницу Форменоса. Мы в расчёте. Ныне наши пути расходятся. Ступай назад, в Валинор.

— Я голодна,— повторила Паучиха.