Читаем После пламени. Сборник полностью

Потом было море. Море и Оссэ, решивший рассчитаться со мною за Альквалондэ. И вот тут все — и нолдор на кораблях, и все, кто остались в Амане,— воочию увидели, почему Валар не попытались остановить меня силой. Они увидели то, о чём по-настоящему знали только Трое Изначальных.

Они увидели мою Силу.

Море горело. Море горело, а корабли шли по нему вперёд. На восток. Это совсем не сложно — оградить от пламени то, что хочешь сберечь. Я мог это ещё совершенно необученным.

Море горело, и глупец Оссэ корчился в пламени, и зарево достигало обоих берегов Белегаэра.

В этом была моя ошибка: Мелькор понял, что я иду в Эндорэ. Иду к нему, хотя совсем не так, как он некогда звал.

5

Я всегда добивался своего. Всегда. Даже если не сразу. Даже если не тем путём, каким собирался, но я достигал цели.

Я сумел вернуться из Амана.

Я завладел Камнями.

Феанор явился в Эндорэ.

Не так, как я мечтал когда-то. Не со мной. За мной.

Он всегда был слишком горяч. Я тоже… но я старался сдерживать себя. Выжидать. Искать обходные пути. Он — нет.

Я понял, что он приближается, едва лишь мне донесли о зареве над Белегаэром. Он был не один, разумеется, но я не собирался убивать Детей, пришедших с ним. С эльфами можно было ещё попробовать договориться. Они не были опасны ни для меня, ни для Эндорэ. Он — был.

Я послал против нолдор несколько сотен снаг — небольшая цена за возможность завлечь Феанора в ловушку. Дети положили почти всех, как я и рассчитывал, и, конечно, чувствовали себя героями. Пламенный, разумеется, на достигнутом не остановился, а помчался прямиком к Ангбанду. Один.

Я отправил к нему одного из майар. Далеко не самого слабого. Феанор не убил его… не добил, если быть точным. И следующего тоже… Я не хотел больше рисковать соратниками: этот противник был им явно не по зубам.

Выйти самому? Но я был не в состоянии удержать меч, мне пришлось бы сражаться чистой Силой… Сила против Силы. Пламя против Пламени — и что осталось бы от моих земель? Феанор ведь не Вала, он не пел этот мир и едва ли стал бы осторожничать. Особенно получив, наконец, возможность свести со мной счёты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Средиземье. Свободные продолжения

Последняя принцесса Нуменора
Последняя принцесса Нуменора

1. Золотой паук Кто скажет, когда именно в Средиземье появились хоббиты? Они слишком осторожны, чтобы привлекать внимание, но умеют расположить к себе тех, с кем хотят подружиться. Вечный нытик Буги, бравый Шумми Сосна и отчаянная кладоискательница Лавашка — все они по своему замечательны. Отчего же всякий раз, когда решительные Громадины вызываются выручить малышей из беды, они сами попадают в такие передряги, что только чудом остаются живы, а в их судьбе наступает перелом? Так, однажды, славная нуменорская принцесса и её достойный кавалер вышли в поход, чтобы помочь хоббитам освободить деревеньку Грибной Рай от надоедливой прожорливой твари. В результате хоббиты освобождены, а герои разругались насмерть. Он узнаёт от сестры тайну своего происхождения и уходит в Страну Вечных Льдов. Она попадает к хитрой колдунье, а позже в плен к самому Саурону. И когда ещё влюблённые встретятся вновь…2. Неприкаянный Гномы шутить не любят, особенно разбойники вроде Дебори и его шайки. Потому так встревожился хоббит Шумми Сосна, когда непутёвая Лавашка решила отправиться вместе с гномами на поиски клада. Несчастные отвергнутые девушки и не на такое способны! Вот и сгинули бы наши герои в подземельях агнегеров — орков-огнепоклонников, если бы не Мириэль, теперь — настоящая колдунья. Клад добыт, выход из подземелья найден. С лёгким сердцем и по своим делам? Куда там! Мириэль караулит беспощадный Воин Смерть, и у него с принцессой свои счёты…3. Чёрный жрецЛюди Нуменора отвергли прежних богов и теперь поклоняются Мелкору — Дарителю Свободы, и Чёрный Жрец Саурон властвует в храме и на троне. Лишь горстка Верных противостоит воле жреца и полубезумного Фаразона. Верные уповают на принцессу Мириэль, явившуюся в Нуменор, чтобы мстить. Но им невдомёк, что в руках у принцессы книги с гибельными заклятиями, и магия, с которой она выступает против Саурона и Фаразона — это разрушительная магия врага. Можно ли жертвовать друзьями ради своих целей? Что победит жажда справедливости или любовь?

Кристина Николаевна Камаева

Фэнтези

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука