После пламени. Сборник

Андвари, Гильрас Тинриэль Прикованный Маэдрос (зарисовка)

Судя по событиям, описанным, в «Сильмариллионе», Маэдрос висел на скале не меньше месяца. А вот, что в это время происходило в Аст Ахэ, судя по «Чёрной книге Арды», с учётом сроков.

(Эпизод 106)

«И по приказу Мелькора за правую руку подвешен был Майдрос на одном из пиков чёрных гор»

(из «Чёрной Книги Арды».)

⁂

Мелькор одиноко восседает на чёрном троне, подперев голову рукой. Лишь мертвенное сияние сильмариллов освещает тёмный зал.

Звеня кольчугой, входит Гортхауэр.

Мелькор с болью и надеждой смотрит на Чёрного Майя.

— Ну, как там…

— Что именно, Властелин?

— Как там он…

— Висит,— отвечает Гортхауэр, сообразив наконец, что именно у него спрашивают, и пожимает плечами. Его лицо непроницаемо.

Мелькор отворачивается.

— Ты знаешь, как нелегко было мне принять это решение. Но внук Финве сам выбрал себе кару.

— Да, Властелин,— отвечает Гортхауэр со столь же непроницаемым выражением лица.

⁂

На следующий день.

— Учитель…

— Он мёртв? — с робкой надеждой спрашивает Мелькор.

— Нет, Властелин. Он всё ещё жив. Пусть помучается, он получил по заслугам,— жёстко отвечает Гортхауэр.

— Замолчи!

Взгляд Учителя обжёг Чёрного Майя, словно плеть.

— Я не палач!

Мелькор боролся с собой.

— Но отпустить его я не могу,— продолжает он.— Сделать так — означает предать мёртвых!

У Мелькора от едва сдерживаемых слёз на секунду прервалось дыхание.

— Пусть висит!

— Как прикажешь Властелин,— склонил голову Гортхауэр.

⁂

И так повторялось изо дня в день…

Мелькор сидит на троне. У него лицо измученного, смертельно усталого человека. Впрочем, как всем известно, он не человек.

Гортхауэр неслышно приближается к нему.

— Властелин…

— Ну, как он? — слабым голосом спрашивает Мелькор.

— Жив, куда он денется. Висит себе,— с обычной интонацией отвечает Гортхауэр и, спохватившись, придаёт лицу скорбное выражение.

— Я не могу! Я не могу этого выдержать!!!

— Чёрный Вала с отчаянием смотрит на своего ученика.

— Быть может всё-таки мы его снимем?

— Как прикажешь, Властелин,— невозмутимо отвечает Гортхауэр.

В глазах Мелькора отражается неимоверная внутренняя борьба. На секунду он закрывает лицо руками.

— Нет, он заслужил это! Пусть висит!

— Как прикажешь Властелин,— столь же невозмутимо отвечает Гортхауэр.

⁂

Ещё месяц спустя…

Мелькор содрогается в рыданиях.

Входит Гортхауэр — и опять немой вопрос в глазах у Чёрного Валы.

— Он всё ещё жив, Властелин.

Мелькор не выдержал.

— Освободите его! Освободите, снимите с него цепи — пусть идёт, куда хочет! Пусть уходит! Я не могу этого видеть!

— Он получил по заслугам, Властелин,— жёстко сказал Гортхауэр.

— Я не палач,— ответил Мелькор.

Однако посланные вернулись ни с чем.

— Нас опередили, Властелин.

Мелькор теряет сознание…

А. Баркова (Альвдис Н. Н. Рутиэн), В. Кувшинова Феномен романа «Властелин Колец»

Трилогия «Властелин Колец» — наиболее известное из литературных произведений Дж. Р. Р. Толкиена. Она по праву считается одной из самых читаемых книг в истории мировой литературы. Будучи впервые опубликованным в 1954—1955 годах, роман до сих пор вызывает неизменный интерес у все новых и новых поколений читателей. В наступившем веке «Властелин Колец» переживает очередной, весьма бурный период повышенного к себе внимания. Принадлежность «Властелина Колец» к мировой литературе (в самом глобальном смысле: как во временном, так и в пространственном аспекте) оказывается гораздо важнее, нежели принадлежность его конкретно к литературе двадцатого века.

Ещё одна причина, не позволяющая говорить о «Властелине Колец» только лишь как о памятнике литературы ушедшего века,— это существование целой субкультуры, в зарождении которой роман сыграл решающую роль. Истоки этой субкультуры следует искать в «толкиновских обществах», образованных в середине шестидесятых годов (сразу после издания трилогии в Америке) американскими студентами, для которых книга стала поистине культовой. Затем «пламя американского энтузиазма перекинулось и на другие страны» [Карпентер С. 362—364], и толкинистское движение распространилось также по Европе и Азии. Россия в этом отношении не стала исключением: несмотря на то, что первая часть трилогии была опубликована в 1982 году, российский читатель уже был знаком с полной версией романа — благодаря множеству самиздатовских переводов — ещё с шестидесятых годов. Движение толкиенистов со временем не только не утратило своей актуальности и жизнеспособности, но и продолжает развиваться, принимая в свои ряды новых поклонников творчества Толкиена.