После Победы

Утром Хелена выдала мне большой свёрток с походной одеждой. Интересно, давно она её купила? На мой вопрос она, конечно, не ответила. С самого утра мы готовились к отъезду. Собирали еду, складывали вещи, укладывали травы и баночки с отварами. В каяр можно особо аккуратно не укладывать, но была вероятность того, что придётся его бросить и пробираться в Рэйт пешком. Из этих соображений, мы укомплектовали два рюкзака, чтобы, в случае чего, их можно было быстро взять и сбежать.

На утро Влад избегал смотреть в мою сторону и общался со мной подчёркнуто вежливо и сухо. Впрочем, я с ним не общалась вообще. Хелен поглядывала на нас с любопытством, но ни о чём не спрашивала. Меня это устраивало. Врать ей не хотелось, а говорить правду – тем более.

После обеда я ушла в деревню с обходом больных. Им, конечно, про свой отъезд я говорить не стала. С них станется прийти на рассвете и нагрузить каяр подарками так, что он с места не сдвинется. После деревни я ушла в лес. Решила попрощаться с любимыми местами: с круглым лесным озером, в центре которого время от времени что-то булькало, с Ёлками – привратницами. Я не шучу. Раньше в этом месте был город, перед главными воротами которого росли эти ёлки. Город давно уже канул в лету, даже руины его едва угадывались в лесной чащобе, а ёлки остались. Деревня, кстати изначально была построена людьми ушедшими из города. Что послужило катализатором этих действий – никто не знал, но если углубиться в руины города, снять дёрн с остатков фундаментов или стен домов, то можно почувствовать остаточную магию. Сейчас уже невозможно определить тёмная была это магия или светлая, но какой же силы она была, если её отголоски можно было почувствовать до сих пор?

Домой я пришла уже в темноте. Мне было тоскливо прощаться с этим местом. И даже то, что я изначально знала об отъезде, не облегчало боль. Весь вечер мы просидели за столом, смеялись и рассказывали байки. Я, в основном, молчала и слушала, но от этого мне было только веселее. Даже холод нашего с Владом общения, растаял в этот вечер. Выезд назначили на рассвет. Каяр уже был загружен, одежда подготовлена. Оставалось только попрощаться.

На рассвете мы, конечно, не выехали. Засиделись до глубокой ночи, а утром проспали. Никто от этого особо не расстроился, поэтому завтракали мы медленно, но молча. Всё было сказано вчера. После завтрака мы с Хелен обнялись.

– Береги себя, девочка. – сказала она, прижимая меня к себе.

Я улыбнулась и ответила

– Ты тоже, Хелен.

Она разжала руки и посмотрела на меня так внимательно, что мне захотелось сбежать.

– Не забывай о себе, Елия.

Вот это было неожиданно. Она три года твердила о том, что долг превыше всего. Я растерялась.

– Спасибо, Хелен. Я справлюсь.

– Я знаю.

Мы с Владом сели в каяр и тронулись. Прощай, старая жизнь. До новой нам ещё предстояло добраться.

12. Елия.

Когда мы въехали в деревню, я поняла, почему отъезд планировался на рассвете. Люди хаотично перемещались во всех направлениях. Перед каяром они останавливались и вглядывались в окна. Сначала просто смотрели, а когда мы доехали до центральной площади, жители облепили машину и вынудили меня выйти.

– Куда ты, Елия?

– Ты ещё приедешь?

– Ты надолго?

Вопросы сыпались со всех сторон. Кто-то впихнул мне в руки пакет с яблоками, кто-то тянул за рукава.

– Ель! Ель! – кричали с разных сторон.

Наконец, я собралась с мыслями.

– Я уезжаю! Мне жаль, но я должна уехать. Буду скучать по вам. – прокричала я.

Шум стал ещё громче. Через несколько минут мне всё-таки удалось сесть в каяр. Руки были заняты, а пока я садилась мне на колени успехи накидать яблок и капусты.

– Тебя любят здесь. – отметил Влад, когда мы, наконец, выехали с площади.

– Наверное. – я пыталась распихать подарки по заднему сиденью.

Влад замолчал. За окном потянулся весёлый летний лес. Солнце сияло, птицы мельтешили над дорогой и появилось ощущение отпуска или летних каникул. Я воспользовалась моментом, абстрагировалась от всего и представила, что еду в летний лагерь или на море с родителями. Мне удалось продержаться в этом состоянии почти до вечера. Когда солнце склонилось над горизонтом, меня снова одолели мрачные мысли. На какие условия согласится Марк? Не переоценивает ли Влад себя? И не переоцениваю ли я его? Что если он сейчас везёт меня в ловушку? Прошло три года. Всё могло измениться за это время.

– Марк знает, что это ты помог мне сбежать? – решилась на вопрос я.

– Да.

– Кто сказал ему?

– Я.

– Когда?

Влад посмотрел на меня хмуро.

– После того, как вернулся из Столбов.

– И как он отреагировал?

– Спокойно.

– И всё?

– Мне показалось, что он проникся к тебе симпатией. Ему было бы неприятно тебя убивать. Он не такой тиран, как..

– Как мои родители?

Влад замолчал.

– Не стесняйся, я всё понимаю. – прервала я молчание через несколько минут. – Но я не считаю себя виноватой.

– Ты не виновата.

– Многие с тобой не согласятся. – я помолчала. – Интересно, эти люди относились бы ко мне с таким теплом, если бы знали кто я?

В ответ Влад промолчал. Стабильность.