После потопа

Я кивнула. Абран повел нас в кают-компанию на корме. Это маленькое квадратное строение, внутри разделенное на две половины занавеской. На одной половине напротив двери стоял длинный стол, а в стене за ним было проделано окошечко. Над столом вдоль стен тянулись полки, на полу выстроились в ряд корзины. И то и другое до отказа было забито картами, книгами, бухтами троса, мотками марлиня и прочими снастями.

Через окно струился солнечный свет, образуя на столе желтый квадрат. Ветер сюда не проникал. Ощущение было непривычное: вроде качаешься на волнах, но знакомых движений ветра не чувствуешь.

– Меч – это ерунда. Лучше взять топор. Тогда в удар можно вложить больше силы. Нет, правда, – доказывал голос по другую сторону занавески.

– Мм, – промычал в ответ другой голос, женский.

Голос матери, слушающей лишь вполуха.

Абран шагнул вперед и отодвинул занавеску, демонстрируя нам крошечный кубрик. Мальчишка-подросток лет семнадцати что-то мешал в миске – судя по запаху, помидоры в уксусе. Едва я учуяла этот аромат – сладкий и острый одновременно, – и живот свело от голода. Рядом с мальчишкой на приступке стояла женщина средних лет и искала что-то в кухонном шкафу над столешницей.

– Марджан, – представил женщину Абран. – Наш квартирмейстер и повар. А это Бехир, – указал Абран на молодого человека. – Знакомьтесь – Майра, Дэниел и Перл.

– Здравствуйте, – обернулась с улыбкой Марджан. – Наконец-то мы вас нашли.

Лицо у нее квадратное, кожа смуглая, глаза черные и влажные. По спине спадает коса цвета воронова крыла. Что-то в выражении лица этой женщины и ее манере держаться – спокойной, несуетливой – напоминало Беатрис. При мысли о ней меня охватила грусть.

Тут вперед выступил Бехир и с широкой улыбкой протянул нам руку. От него исходили тепло и приветливость. Парень – просто копия матери, только высокий и тощий. Но глаза так же блестят, а улыбка такая же добрая.

Марджан слезла с приступка и положила на столешницу мешочек зерна. Шагнула к нам, споткнулась о приступок и едва не упала, но Бехир вовремя подхватил ее под локоть.

– Не ушиблась?

Он задал этот вопрос с такой нежностью, что по всему моему телу пробежала дрожь, как от электрического разряда. То же самое я чувствую, когда Перл делает что-нибудь для меня. Увы, редко случается встретить матерей с детьми. Не знаю, кому как, а мне гораздо чаще попадаются либо матери, потерявшие ребенка, либо сироты. Я не сводила с Марджан и Бехира жадного взгляда. Смотрела и не могла наглядеться. Но тут меня окликнул Абран.

– Что? – спросила я.

– Уложи Дэниела на стол, а я пока достану медикаменты, – попросил Абран.

Он подошел к полкам и взял ящик для рыболовных снастей. Я сбросила свой рюкзак на пол и помогла Дэниелу влезть на стол. Потом повернулась к Перл и указала ей на табурет в углу. Дочка послушно села, прижав колени к груди и положив на них подбородок. Перл на удивление молчалива. Обводит глазами каюту и внимательно следит за каждым движением Абрана.

Абран между тем медленно и осторожно размотал повязку на руке Дэниела, стараясь не содрать вместе с ней прилипшую кожу. Дэниел стиснул зубы и плотно зажмурился.

– Марджан, неси виски, – велел Абран.

Потом обратился ко мне.

– У нас есть обезболивающее, но оно только для команды, – извиняющимся тоном пояснил Абран.

Я кивнула, удивленная, что он вообще заговорил о таблетках. Запасы лекарств есть только у богачей, и те о них помалкивают: боятся, что украдут. Незнакомцам никто не доверяет.

Марджан подошла к столу с глиняной бутылью, приподняла голову Дэниела и помогла ему сделать несколько глотков.

Абран ослабил ремень на руке Дэниела и помял его пальцы. Они начали медленно розоветь.

– Задета локтевая артерия. Вот почему ты потерял столько крови. Но рана уже помаленьку затягивается. На самом деле она не такая глубокая. Повреждена в основном кожа и немного – мышцы. Люблю случаи, когда все не так плохо, как кажется. Сейчас продезинфицируем твою рану алкоголем и наложим швы, – бодро рассуждал Абран.

Его болтливость действовала мне на нервы.

– Ты врач? – спросила я.

– Когда-то был. – Он притих.

Когда спрашиваешь людей о прошлом, одни открываются, другие, наоборот, зажимаются. Мне всегда интересно, кто из какой категории окажется.

Абран обмакнул иголку в виски. Я продела в ушко тонкую нитку. Абран протянул мне кусок ткани, и я обтерла кровь вокруг раны Дэниела.

Абран наклонился. Его лицо замерло всего в нескольких дюймах от раны. Работал он медленно, разглаживая поврежденную кожу и сшивая рваные края. Когда рана заживет, на руке у Дэниела будет целый узор из шрамов.

– Куда плыли? – спросил Абран.

– В Анды. Торговать, – ответила я.

– Мы тоже туда направляемся. Собираемся найти там подходящее местечко и осесть. А вы на сухопутный образ жизни перейти не хотите?

Вопросы Абрана меня раздражали. Только бы Перл не вздумала открыть рот и сболтнуть лишнего. Чем меньше эти люди про нас знают, тем лучше. Во всяком случае, пока. Надо разобраться, кто они такие.