После потопа

Дождя не было уже много дней. Воды в баке осталось совсем мало. Пришлось вводить ограничения. Все страдали от обезвоживания. Кое-как таскались по палубе, облизывая треснувшие губы и моргая пересохшими глазами. Ссор и перепалок стало больше, члены команды то и дело обрывали разговоры на полуслове или за завтраком бросали друг на друга недобрые взгляды. Смерть Бехира перед самым началом плавания через Атлантику стала для нас не только страшным горем, но и дурным знаком. Казалось, нас вот-вот настигнет новая беда.

Вдобавок коза чем-то заразилась. Красные волдыри усеяли шею. Их было видно даже под шерстью. Коза угасала с каждым днем. В широко открытых глазах читалась боль. По ночам она кричала, днем шарахалась от людей. Наконец Томас прервал ее страдания и убрал загон. Теперь он стал просто частью палубы, но очертания остались: царапины от копыт покрывали деревянные доски. Мы спорили, безопасно есть мясо козы или нет. Наконец решили не рисковать. Нам только эпидемии на борту не хватало! Но прежде чем тело козы выбросили за борт, я ее освежевала и выдубила кожу. Ночи становились все холоднее. Перл не помешает еще одно одеяло.

Томас и Уэйн построили новое каноэ взамен того, которое мы потеряли на Руэнлоке. Это каноэ меньше, но до берега доплыть сгодится.

Троллинг улова не принес. Я смотала лески, проверила наживки и добавила еще несколько лесок. Погода всю неделю стояла ровная, но скоро мы дойдем до места, которое моряки прозвали Тропой бурь. Этот пролив в Северной Атлантике знаменит сильными ветрами и ливнями. Сколько кораблей здесь затонуло, даже знать не хочу. Дожди будут очень кстати: пополним запасы пресной воды. Но всех беспокоит, выдержит ли «Седна» тамошние шквальные ветры.

Я рыбачила, и тут Абран вылез из люка и прошел по палубе к кают-компании. Глянул на меня с мрачным, озабоченным видом. Когда я зашла в кают-компанию, чтобы положить на место кое-какие снасти, услышала, как он что-то резко говорил Марджан.

Заметил, как я расставляю коробки на полках, и язвительно спросил:

– Мы тебе не мешаем?

Марджан одной рукой помешивала суп в кастрюле на плите, второй держала список. От запаха рыбы уже мутило.

Я вышла из кают-компании и вернулась к рыбалке. Дэниел стоял на носу и глядел в бинокль на горизонт. Нетрудно догадаться, что он высматривает – корабли «Черной лилии». Только вчера заметила его на мачте с биноклем. Уже неделю мы не встречали других кораблей. Но это затишье не обнадеживает: вдруг «Черная лилия» прямо сейчас идет по нашему следу?

От долгого стояния на холодной палубе мои босые ноги онемели. Я спустилась в трюм за ботинками. Сидела одна на койке и обувалась. Тут зашла Марджан и поставила на столик передо мной пустую бутылку из-под алкоголя. Я завязала шнурки, выпрямилась и вздохнула. Бутылка стеклянная. Такую же я видела в каюте Абрана, когда приходила туда в последний раз.

– Он пьет все больше, – сказала Марджан.

– Что, дела совсем плохи? – спросила я.

– Абран обменивал провизию на алкоголь. Складывал копченую рыбу в отдельное ведро и продавал в портах, после того как мы заканчивали торговлю.

Я уставилась на нее во все глаза.

– И ты с самого начала знала об этом? Давно он занимается такими делами?

Я попыталась вспомнить, когда изменилось поведение Абрана. Наверное, когда мы остановились в Уортоне. Абран заявил, что ему надо забыться, потому что его брата убили недалеко от этого порта.

– Всегда, – с усталым видом ответила Марджан.

Тревожные морщины на ее лице стали глубже, седые волосы поредели на висках. На ней, как всегда, голубая туника. Этот цвет особенно подчеркивает синеву вены, рассекающей ее лоб, как короткая река.

– Всегда?! – переспросила я.

– Да. То накатит, то отступит. Когда Абран нервничает, становится хуже, – пояснила Марджан.

– А как насчет правил? Почему никто не возмущается? – спросила я.

– Правила – это так… – пожала плечами Марджан. – Просто идеи Абрана. Он за их соблюдением не следит. Правила – что-то вроде кодекса чести, но теперь…

– Почему никто не положит конец этому безобразию?! – гневно спросила я.

Марджан зажмурилась и стиснула зубы. Я вдруг почувствовала себя маленьким ребенком, задающим взрослым наивные вопросы. Когда Марджан снова открыла глаза, во взгляде светились решимость и неуемная энергия. Трудно оценить, сколько незаметной на первый взгляд работы она выполняет на «Седне». Марджан постоянно снует из одной каюты в другую и занимается делами, о которых остальные едва имеют представление.

– Извини, – произнесла я. – Понимаю: проще сказать, чем сделать. Попробую с ним поговорить.

– На все плавание алкоголя не хватит, – проговорила Марджан. – Как только спиртное закончится, Абрана накроет похмелье. Надо понемногу сокращать ему дозы, чтобы он постепенно отвыкал. Надеюсь, ты мне поможешь.

– Конечно. Сделаю все, что нужно.