После пожара

– Бόльшая часть информации тебе уже известна, но среди прочего там говорится о том, чем он занимался и кем был до появления в округе Лейтон. Ты говорила нам, что обсуждать этот промежуток его жизни членам Легиона строго запрещалось, поэтому я счел, что тебе может быть интересно услышать правду.

– Интересно, – быстро говорю я. – Рассказывайте.

Доктор Эрнандес улыбается агенту Карлайлу, тот раскрывает папку и начинает читать:

– Джон Парсон родился двадцать третьего марта 1971 года в Модесто, штат Калифорния. Родители, Чарльз и Лори Парсон, в 1974 году развелись, и, насколько нам известно, мать в основном растила его в одиночку. Детство ничем особенным не примечательно, успеваемость в старшей школе средняя. Несколько раз привлекался к административной ответственности за мелкие преступления: употребление алкоголя в возрасте до двадцати одного года, управление транспортом в нетрезвом виде. Сведений об обучении в колледже нет. В 1990 году совместно с другим лицом сдавал в аренду квартиру в районе Эхо-Парк на востоке Лос-Анджелеса. Данные о налоговых поступлениях, соответствующих страховому номеру Парсона, за указанный год отсутствуют, поэтому назвать источники его дохода во время проживания в Лос-Анджелесе затруднительно, однако несколько человек, с которыми Парсон тесно контактировал в тот период, сообщили, что он иногда подрабатывал музыкантом: выступал в клубах и получал оплату на руки. Примерно тогда же он начал употреблять и распространять героин. Ты знаешь…

– Я знаю, что такое героин, – перебиваю я.

– По твоим словам, излюбленной темой проповедей отца Джона было обличение порочных пристрастий, – говорит доктор Эрнандес.

Киваю.

– А рецептурные лекарства он считал инструментами Змея.

– Все верно, – подтверждаю я.

Доктор улыбается мне и что-то быстро пишет в блокноте.

– Полиция Лос-Анджелеса арестовала Парсона летом 1992 года, – продолжает агент Карлайл. – Он признал себя виновным в хранении наркотиков с целью сбыта и получил три года, из них два года условно. За решеткой Парсон провел всего три месяца.

– Почему так мало? – хмурю брови я.

– Тюрьмы переполнены. Парсон сел за ненасильственное преступление, поэтому, как только потребовалась камера для кого-то похуже, его выпустили. Такое случается сплошь и рядом. В любом случае довольно скоро он получил новый срок. В мае следующего года Парсон раскроил голову соседу бейсбольной битой, а это уже квалифицируется как нападение с применением летального оружия. Отбыл восемь лет в тюрьме строгого режима Керн-Вэлли, вышел по УДО, через десять дней попался за нарушение и сел еще на девять месяцев. Согласно тюремным записям, именно во время отбывания этого срока Парсон начал посещать занятия по изучению Библии и объявил о своем перерождении. Я поговорил с тогдашним старшим по тюремному блоку, где сидел Парсон, и этот человек сказал, что на его заявление никто не купился. Цитирую: «Чушь собачья и полная брехня».

– Зачем он притворялся? – спрашиваю я.

– Судьи склонны проявлять снисхождение к преступникам, которые в заключении обретают Бога и утверждают, что раскаялись в своих ошибках, – объясняет агент Карлайл. – Конечно, так поступают не все судьи, но многие. Ну а когда у тебя за плечами два срока плюс нарушение условий УДО, все средства хороши.

– Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки, – замечает доктор Эрнандес. – Думаю, ты понимаешь это как никто другой.

Не то слово.

Киваю.

– Действительно ли он встал на путь исправления или запудрил всем мозги, нам уже не узнать, – продолжает агент Карлайл. – Как бы то ни было, Парсон решил твердо придерживаться этой линии. В две тысячи втором он присоединился к группе отщепенцев от Церкви адвентистов седьмого дня, именовавших себя «Агнцами Божьими», и переехал в их общину, расположенную в Неваде. Там он провел почти два года, после чего был вынужден убраться. Бывшие члены этой секты сообщили нам, что Парсон объявил главаря прислужником дьявола и пытался устроить переворот.

– Знакомо, да? – спрашивает меня доктор Эрнандес.

Я сухо улыбаюсь и киваю.

– Очевидно, Эймос Эндрюс уехал из Невады вместе с ним. – Агент Карлайл переворачивает страницы в папке. – Данными о том, где находились и что делали эти двое до прибытия в Легион Господень, мы не располагаем. Ну а остальное пересказывать не надо.

– Не надо, – соглашаюсь я.

Агент Карлайл улыбается.

– Мама не ошиблась, когда назвала его шарлатаном и стервятником, – говорю я.

– Это так, – кивает он. – Прямо в точку. Твоя мама видела его насквозь.

– К сожалению, лишь она и больше никто.

Мои собеседники молчат, и я их понимаю. Что тут скажешь?

– Спасибо, что поделились информацией, – говорю я, когда становится понятно, что прервать тишину придется мне. – Я очень это ценю.

– Всегда пожалуйста, – кивает агент Карлайл.

– Будем продолжать? – спрашивает у меня доктор Эрнандес. – Если тебе нужно время обдумать услышанное, можешь вернуться в свою комнату.

Я энергично мотаю головой – насиделась уже в этой комнате.

– Все в порядке. А что вообще в мире происходит?