После Рима. Книга первая. Anno Domini 192–430

Недолгое правление Александра Севера (222-235) ознаменовалось неудачной войной с Персией в 231-232 годах. Юный император вместе с матерью Юлией Маммеей решили возвращаться на север, в Могонтиак (Майнц), где начались нападения варваров-алеманнов на границу, и решить дело подкупом германских вождей.

Солдаты двух легионов с этим не согласились, взбунтовались, убив императора и Юлию Маммею. Причиной этих смертей оказался вовсе не всплеск солдатского патриотизма, всё выглядело куда вульгарнее — правительство Александра Севера ограничило расходы на армию, а ветеранам-отставникам начали давать землю для поселения не в центральных, в отдаленных пограничных областях. В армии предсказуемо возник заговор, Александра столь же предсказуемо прикончили.

В эпоху правления династии Северов выходцы из Иллирии приобретали в армии все большее значение. Разумеется, никто вслух не заявлял, что трон императора должен непременно принадлежать иллирийцу, и в документах эпохи ничего подобного мы не найдем.

Греческий историк Геродиан сообщает нам:

«...юноши, большая часть которых была из паннонцев[18], любили Максимина за мужество, над Александром же насмехались за то, что им управляет мать и все дела устраиваются по воле и замыслам женщины, сам же он малодушен и лишен мужества в ратных делах. Они припоминали друг другу поражения, бывшие на Востоке из-за его медлительности, а также то, что он, идя против германцев, не проявил ни мужества, ни отваги.

Поэтому, и всегда-то склонные к переворотам, они считали существующую власть вследствие ее длительности тяжкой и невыгодной для себя, так как уже были исчерпаны все щедроты, будущее же и предстоящее внушало им твердую уверенность на получение новых выгод, а неожиданное приобретение таковых всегда лестно и вожделенно. Они замыслили свергнуть Александра и провозгласить августом и императором Максимина, своего соратника и сотоварища, казавшегося в силу своей опытности и мужества человеком, наиболее пригодным для ведения войны.

И вот, собравшись вооруженными на равнину как будто для обычных упражнений, они возложили на вышедшего и ставшего перед ними Максимина — был ли он в неведении относительно происходящего или тайно сам подготовил это заранее, неизвестно, — царскую порфиру и провозглашают его императором»[19].

Словом, никто не удивился, когда германские легионы и преторианцы выкрикнули императором свирепого гиганта-варвара, легата IV Италийского легиона Максимина Фракийца (правил в 235-238 гг.). Сенат безропотно утвердил это назначение.

Началась «эпоха солдатских императоров», то есть полный выход армии из-под политического контроля верховной власти. Отныне политику диктовали легионы — и диктовали в своих интересах! Потребности государства отошли в сторону, решения стали приниматься по произволу тех или иных армейских группировок. За следующие пятьдесят лет на вершине Олимпа перебывало тридцать «законных» императоров и без числа незаконных — этих и вовсе никто не считал. Все они, кроме двоих, погибших в бою и от ран, были убиты, и лишь немногим удалось править больше года.

Как солдаты выбирали императора? Был ли это спонтанный выбор или по легионам пускали слух, в котором повторялось определенное имя? Совещались ли командиры открыто о том, кого зарезать, а кого поддержать, или все строилось на умолчаниях и намеках доверенным лицам? Как офицеры избирали сторону, к которой примкнуть, если неверное решение грозило смертью или крахом карьеры?

Как они взвешивали шансы на успех того или иного «кандидата»? Какова была роль армейской верхушки? Сколько тратилось на подкуп офицеров и сколько шло солдатам?