После Шоколадной Войны

— Ты чокнулся? — закричал Джанза со злобой в голосе, или даже с обидой. — Тебе что, все до лампочки?

— Давай, Джанза, — сказал Джерри, раздув губы так, что зашатавшийся выбитый зуб не вылетел наружу. Он глотал слюну, стараясь не плеваться, чтобы Джанза не видел его крови.

— Знаешь, у тебя не все дома, — продолжал Джанза, разводя руками. — Ты — гребанулся…

Джерри улыбнулся ему. Он знал, что в улыбке должен был быть гротеск и патетика, но при этом она должна была оставаться улыбкой.

— Сказать тебе, что я сделаю дальше, Рено? — теперь голос Джанзы стал спокойней, поймав дыхание, он разжал кулаки и массировал суставы. — Я отпущу тебя. На время. С тебя достаточно. Но каждый раз, как попадешься мне на пути, меня не будет волновать, где снова я тебя изобью. Так что обходи меня десятой дорогой…

В одном из окон кто-то захлопал в ладоши, нарушив душераздирающую тишину запущенной аллеи.

Джанза прислонился спиной к кирпичной стене, расслабив колени, он стоял и смотрел на Джерри. Он почувствовал, что у него в душе что-то пересохло, чего-то стало не хватать. Пока он бил Рено, куда-то исчезли его грубость и сексуальное возбуждение. Словно что-то потерялось. И он не мог ответить себе на вопрос — что? Ему была ненавистна улыбка на лице Рено, и ненавистно то, о чем эта улыбка говорила. И ему не хотелось больше об этом думать, а лишь уйти отсюда — подальше.

— Помни мои слова, Рено, — угрожал Джанза, отодвигая Джерри, чтобы выйти наружу, и затем оглянувшись через плечо: — Не стой у меня на пути…

Рено смотрел ему вслед. Он даже забыл о существовании Губера. Обогнув угол, увидел его, прислонившимся к почтовому ящику. Он все еще держался за пах.

— Иисус, Джерри, — сказал он. — Мне жаль… Мне нужно было…

— Забудь.

— Ну, ты и разрисован… Снова я не помог тебе…

— Нет, — отпечатал Джерри, закрыв ладонью рот Губера. — Это было то, что мне нужно было сделать, и сделать это — без тебя.

Они стояли и смотрели вслед удаляющейся фигуре Джанзы, все еще шатающейся из стороны в сторону с каждым своим шагом. Его руки болтались, а плечи раскачивались, словно он шел под неслышимую хулиганскую музыку.

* * *

— Знаешь что, Губер?

— Что?

— Я не вернусь в Канаду следующей осенью.

— Не вернешься? — с несчастным сожалением спросил Губер, еще ни разу в жизни он не чувствовал себя так паршиво, еще хуже, чем тогда, в прошлом году во время шоколадной распродажи.

— Я также не переведусь в школу «Верхний Монумент».

— Ну и куда же ты, тогда? — спросил Губер, автоматически понимая, что он не будет вместе с Джерри Рено.

— Я возвращаюсь в «Тринити».

Слова Джерри для Губера оказались громом среди ясного неба.

— Это бред, Джерри. Зачем тебе это надо?

— Не знаю. Это трудно объяснить, — они шли по улице, и он сильно хромал, потому что пока он дрался с Джанзой, подвернул колено и не сразу это заметил. Ему казалось, что колено распухло и стало вдвое больше, но он побоялся посмотреть на него. Ему нужно было сосредоточиться на том, что нужно сказать Губеру. — Да, Джанза меня бил, но он меня не победил. Я имею в виду, что если тебя бьют, то это не значит, что ты теряешь. Ты можешь выглядеть проигравшим, но при этом им не быть, — он видел озадаченное лицо Губера и почувствовал разбитость от невозможности убедить Губера в своей правоте. — Знаешь, Губер, Джанза — потерянный человек, и будет таким всю свою жизнь. Он может бить меня по лицу и в живот, но никогда не победит меня изнутри…

— Но это не только Эмил Джанза — это и сама школа. Брат Лайн, с чьей легкой руки «Виджилс» и такие, как Арчи Костелло не встречают никаких препятствий на своем пути. Ладно, Арчи Костелло получит аттестат и уйдет, но кто-то следующий обязательно займет его место. А что шоколад, Джерри? Будут и другие распродажи шоколада, и что будешь делать?

— Продавать, — ответил Джерри. — Я буду продавать их хренов шоколад. Каждую их тупую коробку, — след побоев Джанзы начинал давать о себе знать, и он так или иначе знал, что ответ на все звучал эхом в этой боли, как и в том, что Джанза зашел слишком далеко. — Губер, когда хотят тебя избить, ты только потеряешь, если будешь давать им сдачи. Это — то, что нужно этим тупицам, и таким, как Арчи Костелло. Их нужно пережить, и все.

— Даже если тебя убивают?

— Даже если тебя убивают.