После смерча

"Хорошо еще, что вырвался, больше сюда я уж не вернусь". И он, ускоряя шаг, направился в обком пар­тии. Обком размещался недалеко, и спустя несколько минут Роман был уже там. Дежурный милиционер навал номер комнаты, где помещалась приемная сек­ретаря обкома. В приемной секретарша спросила, с каким вопросом Роман идет на прием к Павлу Ива­новичу.

— Я бывший партизан, и мне необходимо видеть Павла Ивановича, поймите это.

— Хорошо, ваша фамилия?

— Зимин, Роман Зимин,— ответил он.

Секретарша скрылась за дверью, но почти тут же вернулась в приемную.

— Заходите.

— Благодарю вас.

Едва Роман вошел в кабинет, как глаза его загоре­лись радостью и гордостью за своего командира. Роман не сомневался, что Павел Иванович самый высокий начальник из всех, к кому Роману доводилось обра­щаться в своей жизни. На груди — Золотая Звезда, на плечах — генеральские погоны. Он поднялся, вышел из-за стола и подал руку.

— О, мой бравый диверсант, как же ты вырос, ка­ким красавцем стал,— по-отечески улыбнулся Павел Иванович.— Садись, садись.

И вы изменились, выглядите просто молодцом.

— Неправда, каким стариком был, таким и остался.

— В сорок третьем, когда я был в вашей землянке, вы носили простой ватник, а теперь...

— Да и ты, смотрю, в морской форме. Форму мож­но менять, главное, самим собой оставаться.— После продолжительной паузы Павел Иванович закончил свою мысль: — Человеком.

— Все это так, Павел Иванович, но бывает, обстоя­тельства меняют человека. Вот пришел к вам просить, чтобы заступились за меня. Хотят в тюрьму посадить.

— Кто и за что? — спокойно, но не без удивления спросил секретарь обкома.

Роман подробно обо всем рассказал. Иногда, чтобы уточнить отдельные детали, секретарь обкома задавал вопросы.

— Они, конечно, сорвут тебе учебу в мореходном училище. А сажать тебя никто не будет, и выплачивать тебе ничего не придется,— рассмеялся Павел Иванович.

— А почему бы вам не сказать полковнику, чтобы он оставил меня в покое? Ведь вы и по званию и по занимаемой должности выше его. Начальник.

— У него свое начальство, которому он обязан под­чиняться.

— Меня же не из тюрьмы освобождать,— сказал Роман.

— Я понимаю, но это могут расценить, будто я со­действую утечке кадров из республики. К нам многих направляют, а своих мы не удерживаем... Я вот думаю другое тебе предложить. Возьми листки по учету кад­ров, заполни их, и направим тебя в партшколу при ЦК КП(б)Б, там хорошая стипендия, общежитие.

— А где это и сколько там нужно учиться?

— В столице нашей, в Минске. Проучишься год, а потом поработаешь в комсомоле. Ведь был же секретарем комсомольской организации техникума и, кста­ти, хорошо себя зарекомендовал.

"Проучусь годик, а затем все равно махну в море­ходку. А теперь лишь бы уехать из этого города",— подумал Роман и с радостью ответил:

— Согласен. Большое вам спасибо.

— Что, уже торопишься? — удивился Павел Ива­нович.— Знал, что ты жив-здоров, а вот встретиться не довелось. Дел, брат, по горло. Область, можно сказать, разрушена совсем. В городах — сплошные руины, а сколько людей в деревнях осталось без крова! И наша первостепенная задача — переселить семьи из земля­нок. А лошадей мало осталось, нет на чем лес возить...

Павел Иванович задумчиво разглядывал награды на груди своего бывшего партизана.

— Видел я, как женщины гуськом через болото несли в мешочках рожь со станции,— сказал Роман.

— Это к посевной,— Павел Иванович как бы очнулся от своих мыслей, поднялся и, глядя в глаза Роману, продолжил: — Вся страна помогает нам. Вый­дем, обязательно выйдем из этого тяжелого положения. Главное сейчас — умело вести хозяйство. Вот научишь­ся и будешь организовывать комсомол на большие де­ла. Только молодежи по силам быстро залечить раны, нанесенные войной. А партизаном, воином ты был на­стоящим...

— А почему не спрашиваете, выполнил ли я ваше последнее задание? — спросил Роман.

— Я помню о своем задании. И уверен, что ты его выполнил. Смотрю, не маловато ли тебя наградили?

— Мы выполнили ваше задание. Меня тогда еще ранило.

— А вот этого я не знал. Мы соединились с Крас­ной Армией, а твоя ведь группа еще оставалась в тылу у немцев. И что — тяжело ранило? — спросил Павел Иванович, садясь за стол.

— Да нет.

— Значит, мост вы взорвали?

— Тяжело нам тогда пришлось, Павел Иванович, гитлеровцы как раз по железнодорожной насыпи обо­рону занимали. Они не только мост усиленно охраня­ли, но и фланги свои укрепили.

— Ну, и как же вам удалось?