После смерча

— Вы что? Встречаете кого или пришли на свидание?

— А вам это должно быть все равно, — ответила Надя и направилась в сторону клуба.

— Мне это далеко не все равно, — возразил лейтенант и пошел волед за девушкой.

— Отстаньте от меня, прошу вас, — остановилась Надя.

— Нет, мне необходимо с вами поговорить.

— Не о чем нам с вами говорить. — Надя направилась в ту же сторону.

Лейтенант не отставал. И тогда Надя решила: пусть лучше сорвется свидание с Романом, чем он увидит их вдвоем. И вообще еще неизвестно, что может случиться, если она сведет их лицом к лицу. Зачем это ей? Надя еще раз осмотрелась, Романа нигде не видно. Она круто повернулась и пошла снова к привокзальной площади. У встречного мужчины спросила, который теперь час.

— Вам поточней? — остановился он. — Пожалуйста, десять минут седьмого.

— Спасибо, — поблагодарила Надя и, повернувшись к лейтенанту, почти с ненавистью посмотрела ему в глаза.

— Чего вы пристали ко мне? Что же мне, милицию вызывать?

— Ха-ха, — усмехнулся лейтенант. — А я кто? Я и нахожусь на посту, тебя охраняю.

— Вы просто нахальный человек, и я не желаю с вами разговаривать.

— Напрасно, напрасно. В наше время такими парнями не разбрасываются. У меня сотни знакомых девушек, но никто, кроме вас, не нравится.

— Вот и идите к вашим сотням, таким, как вы, и все козыри в руки. А я больше не могу терять с вами времени, поймите.

— Вам, конечно, матросы больше по душе? Как это в песне: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там…»

Наде стало обидно до слез, и она, больше не оглядываясь на клуб, пошла домой. Лейтенант еще долго шел рядом с ней.

Дома все были удивлены, что Надя, которая так долго и так старательно готовилась к свиданию, вдруг так скоро вернулась.

— Что, не пришел? — сразу же спросила Вера.

— Может, жулик какой, — сказала мать.

Надя молча разделась и так же молча подошла к столу, быстро съела свой хлеб с омлетом. Взяла «Краткий курс истории партии», легла в постель и открыла четвертую главу. Вера тут же заметила:

— В таком настроении только и учить диалектику.

— Что ты знаешь о моем настроении? Чего ты цепляешься?

— А разве по тебе не видно…

— Ты же мне подсунула этого дурачка, губошлепа. Познакомилась, ну и возилась бы с ним сама на здоровье.

— Кого подсунула?

— Да милиционера твоего.

— А что? Парень что надо, поищи, не найдешь.

— Вот-вот, это ты с ним одного поля ягода, тебе он подходит, а мне его и бесплатно не надо.

— Вы только поглядите на нее! Уже разбирается, кто мне подходит, а кто — ей. Так он что, разогнал вас? — рассмеялась Вера.

— Послушай, не морочь голову, мне учить надо.

Вера замолчала. Надя читала, а мысли о Романе не давали покоя. Ничего от прочитанного в голове не оставалось. Она взяла другую книжку — «Граф Монте-Кристо». Вера и тут не преминула поддеть:

— Ой, вот это то, что надо. Экзамен провалишь, стипендии не видать.

— Я ведь не такая тупица, как ты. Мне мои ответы на семинарских зачтут. — Надя повернулась к стене, давая сестре понять, что разговор окончен. Вдруг ее словно обожгло: «А что, если Роман не пришел на свидание, просто не захотел? Я ведь его не видела? Если бы пришел, то обязательно бы увидел. А может, видел, да не подошел? Хотя нет, он парень не из робких, не побоялся бы подойти».

Наде раньше и в голову не преходило, что Роман мог и не прийти на свидание. Теперь же эта мысль не давала покоя. Она не читая смотрела в книгу, ничего не видя перед собой. «Если б знать его мысли. Говорят же, что парни думают о любви совсем иначе, чем девушки. Но ведь влюбляются и они, и еще как! Об этом и в книгах пишут. Вот если только у него есть другая?» И Надя представила: вот они снова в том же клубе водников. Смотрит украдкой на Романа, а он стоит с красивой девушкой, они о чем-то говорят, смеются. Он не замечает Нади, и видно по всему, у него и желания такого нет. «С кем же он может встречаться, с кем? — спрашивала себя Надя и перебирала в памяти всех девушек, которых знала. — Он же, черт, красивый. Об этом все наши девчата говорили. Ох, и дуреха я, сама ведь подружкам призналась, что танцевала с этим партизаном и что даже свидание назначили. В понедельник будут допытываться, где я с ним была. Ой, стыд-то какой! Не пришел. Если случайно встречусь, ну, может, и отвечу, если поздоровается, а так разговаривать не стану». Она представила себе, как они с Романом подходят к их довоенному дому, за оградой которого раскинулся большой сад. Нет, она бы показала Роману, где живет, что ж в этом плохого. Он бы и теперь мог прийти. Правда, отец лежал, разбитый параличем, но ведь он там лежал в отдельной комнате. А теперь попробуй пригласи Романа в эту конуру. Отец лежит на топчане возле самого порога. Боже мой, что за жизнь. И надо же такому случиться, чтобы в последний день отступления какой-то приблудный фашист поджег дом. Назавтра уже в городе были наши. Роман почему-то и не спросил, где она живет, когда остановились у школы. Разве он мог догадаться, что она живет в школе, в какой-то жалкой комнатенке? А отец говорит: хорошо еще, что мама устроилась работать уборщицей в школе и им дали эту комнатушку.