После смерча

Когда мать легла спать, Роман не слышал. Под утро разбудил его какой-то шум, кто-то громко топал по полу. Приглядевшись, Роман увидел огромных крыс. Хвостатые чудища копошились, барабанили то костью, то огрызком сухаря, отбирали друг у друга, бросались в щель под полом и снова выскакивали оттуда. Роман поднялся, и крысы мгновенно исчезли. Он отыскал старую затертую щетку и заткнул ею щель. Пусть мать с сестрой еще немного поспят. Да где там! Едва лег, крысы снова завозились под полом, начали грызть щетку. Роман воевал с ними, покуда совсем не рассвело. Только тогда они наконец угомонились, затихли в своих норах под хатой. А он лежал и думал, что бы это сегодня сделать по хозяйству. Можно было разобрать блиндаж и притащить хоть несколько бревен. Однако подходить к этим сооружениям опасно, можно запросто наткнуться на мину. Конечно, тот тип мин, на которых подорвался брат, ему знаком, он их может даже обезвредить. Они обычно закладываются над землей — на колышках, от них отходит тоненький натянутый проводок, а вот те, что в земле, их без миноискателя или хотя бы длинного штыря не обнаружишь. Надо будет хоть немного залатать крышу, чтобы не так заливало хату во время дождя.

Мать поднялась, увидела, что сын уже не спит, подошла к нему и, гладя по волосам, тихо спросила:

— Ну, как спалось, сынок?

Роман положил свою теплую ладонь ей на руку:

— Хорошо, мама. Даже никаких снов не видел. Спал крепко. Вот думаю, чем тебе помочь?

— Сходи к Иванчукам, у них жернова есть, надо бы рожь смолоть.

— А смогу ли? Слышал о жерновах, а видеть не приходилось.

— Камень на камне. В верхнем есть отверстие, куда зерно засыпаешь, а потом крутишь. Все очень просто, но нужна сила. Да и очередь там всегда. Может, тебе окажут уважение.

Роман быстро оделся, взял торбу с зерном и направился к Иванчукам. И действительно, односельчане пропустили его вне очереди. Он не столько смолол зерно, сколько продрал его, как на круподерке. «А на этих жерновах лучше и не смелешь», — объяснили ему.

Позавтракав, Роман взобрался на чердак. Оттуда вылез на крышу, поотрывал с краев гонт и начал латать дыры. Вдруг его внимание привлек человек, который шел по той же заросшей дороге, по которой пришел и он. По мере приближения человека уже можно было разглядеть, что идет солдат с вещевым мешком за плечами. «Отец, конечно же, он», — у Романа сильнее застучало сердце. Солдат, задрав голову, внимательно разглядывал крышу своей хаты, даже спотыкаться начал на колдобинах и воронках от снарядов. «Отец!» — Роман уже не сомневался в этом и быстро стал спускаться вниз.

— Мама, отец пришел! — крикнул Роман в раскрытые двери. Та только руками всплеснула. А при встрече расплакалась навзрыд. Отец также не смог сдержать слезы. Он гладил мать по голове, пытаясь успокоить ее.

— Говоришь, на мине подорвался сынок наш? Что ж поделать? Война не одного забрала, да и еще заберет.

— Отец, ты насовсем? — спросил Роман.

— Выходит, так, сынок. Если б ты не навестил меня и не познакомился с нашим замполитом, служить бы мне еще, как медному котелку. Душевный, добрый он человек… — Отец посмотрел вдаль застывшими от слез глазами и, словно увидев майора, добавил: — Добрый человек.

Замполит хорошо знал каждого солдата в своей части, знал, чем они живут, как обстоят дела у них дома. После встречи с Романом он как-то сказал отцу:

— Хватит, Зимин, навоевался. Думаю направить тебя на медкомиссию. Поедешь домой.

— Товарищ майор, я ведь регулировщик, очень хочется дорогу на Берлин нашим показать. Вернусь вместе со всеми, тогда и отстраиваться буду.

— Хату не построишь, так хоть семью обуешь, — хитро улыбнулся майор.

— Во что это я их обую? — бывалый солдат растерянно глядел на майора.

— За пять месяцев, что здесь стоим, ты вон сколько шкур по деревням выделал и сапог пошил. Думаешь — не знаю? Молчал, потому что людям носить нечего, пусть, думаю, солдат поработает.

— А кто ж за меня на КП службу нес?

— Ты и нес. Сутки отдежуришь, а на двое — в деревню.

Зимин понял, что отпираться бесполезно, и сказал:

— Выделка шкур — не простая работа, товарищ майор.

— Да ведь я не против, все надо уметь человеку.

— Научился этому ремеслу еще до революции, а потом во времена нэпа в мастерской у одного еврея вытяжки делал. Зарабатывал хорошо.

— А тут как?

— Люди бедные, откуда у них деньги могут быть, если столько под оккупацией прожили. Так, что-нибудь из продуктов дадут, вот мы с ребятами в свободное от дежурства время и угостимся.

— В общем, Зимин, подумай, — сказал майор.

Но думать долго не пришлось, демобилизацию ускорила весть о трагической смерти младшего сына.

Замполит подарил на прощание сапожный молоток, несколько пар колодок, пожелал Зимину и в гражданской жизни быть таким же, каким он зарекомендовал себя в армии.

Так Зимин-старший вернулся домой, в родную деревню. Он еще сможет принести большую пользу. Выделка шкур — далеко не последнее дело — людям нужна обувь. Кроме того, надо приобрести скот, пересыпать хату, обновить сад.