После смерча

Время, как и когда-то, когда они были вместе, летело быстро. Они посидели еще немного на кухне, попили чаю, и Роман стал прощаться, сказал, что пойдет к себе, в гостиницу.

— Еще что выдумал, — в глазах у Нади недоумение, — разве у меня места мало?

— Может, тебе неудобно, утром соседи увидят, начнутся сплетни.

— Обо мне плохого не скажут. Никто, ни сын, ни соседи, ни в чем предосудительном меня не могут упрекнуть. В квартире моей никогда никаких приемов не устраивалось. Я сама скажу, что заезжал ко мне мой старый друг.

— Мне и самому как-то страшновато с тобой наедине оставаться, — улыбнулся Роман.

— Тогда другое дело, — приняла его шутку Надя, улыбнувшись в ответ. Она постелила ему на тахте, где обычно спал сын.

— Пусть наша любовь останется чистой и святой. Если со временем расскажем об этом, над нами, вероятно, посмеются, — с грустной задумчивостью проговорил Роман.

— Пусть смеются и плачут те, кого природа не наделила настоящими, возвышенными чувствами, — ответила Надя.

Утром Роман и Надя вместе вышли из подъезда.

Роману нужно было пойти на вокзал за билетом, были еще дела в районе, Надя торопилась в школу. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

— А теперь позволь, я поцелую тебя на прощание. Какая у тебя счастливая жена…

* * *

Прошла еще одна весна. Уже не щелкали соловьи в затонах Сожа, не токовали тетерева на токовищах, не хрипели, не пробовали свой голос на тяге вальдшнепы. Затянул в небесной синеве над широким лугом свою задумчивую песню большой серый кулик-веретенник, свел ее до звона тонкой струны и тоже оборвал до следующей весны. Подавилась ржаным колоском кукушка и не отсчитывала кому-то отмеренных лет. Выл жаркий, тихий летний день. Листья деревьев покрылись защитной, блестящей пленкой, чтобы отражать горячие солнечные лучи, удерживать в себе влагу.

Роман стоял в тени под липой возле Надиного подъезда. С детства Роману была свойственна почти болезненная способность откликаться на зов чужой души. Это чувство и сейчас сжимало его сердце. Мучила, не давала покоя одна мысль: почему Надя не сообщила ему о своем тяжелом недуге. Ведь он бы приехал, примчался, прилетел…

Надины соседи ему только что сказали, что ее нет в живых, что квартира опечатана райисполкомом до возвращения сына из армии.

Роман решил купить цветов и пойти на кладбище, найти место, где похоронена его Надя.

Вот почему в прошлый его приезд она говорила о плохом самочувствии. И не нотки пессимизма, как тогда ему казалось, проскальзывали в ее разговорах. Это было отчаяние, предчувствие кончины. Она безусловно догадывалась, хотя врачи ей и не говорили, что болезнь неизлечима. Роман и подумать не мог, что видит ее последний раз.

Прошел год, и ее не стало.

Роман не спросил у соседей, приезжали ли сын и сестра. Возможно, что похоронили и без них, ведь сын служит в подводном флоте, сестра — за рубежом.

Роман вспомнил, с какой одержимостью говорила Надя о прошлом, стараясь отыскать в прожитой жизни что-то доброе, счастливое. И если, страдая от одиночества, догадываясь о возможных последствиях тяжелой болезни, все же думала о будущем, то только в связи с сыном — ей хотелось увидеть его счастливым, крепко стоящим на ногах мужчиной, мужем, отцом.

Как ничтожно мало было отпущено прожить этой красивой, умной, достойной счастья женщине.

Роман шел по старой улочке, по обе стороны ее стояли прячущиеся в зелени деревянные домики. Роман поглядывал на огороды и наконец остановился возле одного домика, открыл калитку, вошел.

В теньке на табуретке сидел, опираясь на палку, седой старик.

Роман поздоровался, спросил:

— Дедушка, не вы ли хозяин этого дома?

— Да, да, а чем интересуетесь? — в свою очередь быстро спросил старик.

— Извините, но в вашем огороде я увидел множество цветов. Может, продадите букет? Заплачу, сколько скажете.

— А вы, молодой человек, местный?

— Нет, я приезжий, издалека.

— А то я местным не продаю. Надо, чтобы молодежь сама выращивала цветы для украшения жизни. А зачем вам понадобились цветы? — Старик поднялся и повел Романа в огород.

— Ну, как вам сказать, очень нужны.

— Вам какие больше нравятся?

— Розы.

— Розы выращивали еще древние римляне. И каждый цветок соответствовал своему назначению. Одно дело, если вы идете на свадьбу, совсем иное — на свидание с девушкой.

— В таком случае, я признаюсь вам, дедушка. Хочу навестить могилу любимой женщины.

Старик внимательно посмотрел на Романа, открыл ящичек, прикрепленный к стенке сеней, и достал оттуда нож с острым загнутым кончиком.

— Вам нужны розы темного цвета. Они означают бессмертие сердца. Римляне оставляли их даже в гробу, — старик явно хотел показать Роману, какими познаниями он обладает.

— Чего не знаю, дедушка, того не знаю.

Старик нарезал букет темно-розовых цветов и протянул Роману.

— Сколько же я вам должен?

Старик снова посмотрел на Романа.

— Я ничего не возьму, что вы — грех брать за это деньги. Мне скоро самому добрые люди будут приносить на могилу цветы. Нет, нет.

— Пожалуйста, возьмите, — Роман протянул пятирублевую бумажку. — Цветы ведь выращены вашими руками.