После заката

Я успокоилась. Вероятно, так на меня подействовало тепло или уютная обстановка, а может, та неясная энергия, которая проникла в меня через крепкую сильную ладонь этого парня. Я ничего точно не знала, но больше не испытывала ни тревоги, ни волнения. Я была собрана и невозмутима, хотя и не сомневалась, что предстоявший мне разговор обещал оказаться самым необычным, напряженным и странным из всех, которые я когда-либо вела в своей жизни.

Так оно и вышло, но тогда я еще даже вообразить себе не могла, какое огромное влияние окажет этот разговор на всю мою жизнь, и какие тотальные последствия вызовет! Тогда я еще ничего не знала.

После того, как официант ушел, Влад повернулся ко мне и виновато спросил:

– Ты согрелась?

Я кивнула.

– Точно?

– Точно. Мне теперь даже жарко.

– Вот и прекрасно. Я не дам тебе заболеть, можешь быть уверена. Снаружи ты уже прогрета, осталось еще протопить изнутри, и ты в полной безопасности.

Его тон, когда он говорил все это, был так серьезен и решителен, что я невольно рассмеялась. Рассмеялась и тут же пожалела об этом. Ведь он мог обидеться на меня, решив, что я насмехаюсь над его попытками добиться моего прощения!

Но я ошиблась. В ответ на мой смех Влад улыбнулся, и в этой улыбке сквозила немалая доля облегчения:

– Я не вижу в твоем взгляде ни гнева, ни неприязни. Значит ли это, что ты не сердишься на меня? За то, что я опоздал на целых двадцать минут?

Я прочистила горло и постаралась как можно внятнее произнести:

– Ни в коем случае. Разве я могу сердиться на человека, который так раскаивается, да еще и делает все, чтобы меня смягчить?

Эта фраза оказалась для меня слишком длинной. Под конец мой голос дрогнул и зазвучал тоненько и жалко, как писк новорожденного котенка (по крайней мере, мне так показалось). Хуже того, я вдруг решила, что брякнула какую-то глупость, и теперь меня одолевал страх, как бы мой собеседник не принял меня за манерную, ничего не соображающую курицу. Но и в этот раз я мыслила ошибочно. Влад не увидел в моих словах ничего глупого или смешного. Наоборот, они его заметно успокоили.

– Я рад это слышать. Не все девушки умеют прощать, в особенности пренебрежительное к себе отношение. В какой-то степени это, возможно, и правильно, но иногда бывает очень жестоко и несправедливо. Ведь в большинстве случаев ими пренебрегают не нарочно, а по воле неизбежных обстоятельств.

Мне кажется, я хорошо понимала, о чем он говорит, но не знала, что ему сказать на это. Но, как вскоре выяснилось, говорить ничего и не нужно было. Он как будто читал все по моему лицу. Я убедилась в этом, заметив, что его взгляд наполнился радостным удовлетворением, когда он, ища ответа на свои слова, внимательно посмотрел мне в глаза. Это было как-то странно. Я невольно смутилась и почувствовала непреодолимое желание срочно что-то сказать, чтобы нарушить эту странную, наэлектризованную тишину.

– А что ты заказал? – вымолвила я в болезненном стремлении произнести хоть что-то.

Между прочим, это был вполне обоснованный вопрос, так как он даже не соизволил осведомиться у меня, чего бы мне хотелось: сделал заказ, не спрашивая моего мнения. Но, с другой стороны, лучше бы я ничего не говорила. Ведь теперь он поймет, что я не слышала ни слова из его разговора с официантом, а значит, догадается, что какое-то время я находилась в полной прострации. Но даже если так и случилось, внешне он не выразил ни малейшего удивления:

– Не волнуйся, тебе обязательно понравится мой выбор.

– Откуда ты знаешь? Я ведь не рассказывала тебе о своих любимых блюдах.

– Не рассказывала, но я слышал, что в этом ресторане очень вкусно готовят. Что-нибудь ты непременно оценишь.

– Я не понимаю. Что ты заказал-то?

Он тихо рассмеялся и взглянул на меня с некоторой неуверенностью, как бы пытаясь определить, что я скажу в ответ на его следующие слова:

– Арина, дело в том, что я заказал… все меню.

– Чего???

– Ну да,– со смехом ответил он.– А что? Вышло всего двадцать четыре блюда, несколько десятков пирожных и семь порций мороженного.

Я вытаращилась на него с откровенным ужасом:

– Ты что, серьезно?

– Абсолютно.

– Нет, этого не может быть. Сейчас же скажи, что это шутка!

– Боюсь, я не могу этого сделать,– с притворным огорчением заметил Влад.– Заказ уже сделан.

И как раз в этот момент, наглядно подтверждая его слова, в комнату вплыли сразу три официанта, двое из которых несли восемь роскошно оформленных мясных блюд, а третий – поднос с тремя чайниками. Как я позже узнала, в одном было кофе, в другом зеленый чай, а в третьем горячий шоколад.

Вот теперь я действительно впала в прострацию. Никогда мне не забыть, какое мучительное чувство стыда я испытывала, искоса поглядывая на официантов, которые наверняка подумали, что это я, обжора, потребовала столько мясных блюд! К уже доставленным восьми вскоре присоединилось еще шестнадцать, и стол на четырех человек, который занимали мы с Владом, спустя двадцать минут превратился в стол на пятьдесят человек, но уж никак не меньше.