После занятий (СИ)

И вот, я, вооружившись уверенностью в себе и счастливыми гольфами, открыла дверь кабинета. Мистер Нильсен с важным видом осмотрел меня с ног до головы и указал на лежащие перед ним перевёрнутые билеты. Пару раз глубоко вздохнув, я подошла к столу и вытянула бумажку, слегка сжав её в кулаке. Сев за парту, я постаралась угомонить рвущееся наружу сердце непонятно от чего: от экзамена или от внимательного взгляда моего учителя, устремлённого на меня. Я бегло взглянула на него и заметила, что его пухлые губы растянулись в привычной насмешливой улыбке. Я не особо придала этому значения и развернула кусочек бумажки с напечатанными на нём буквами. В эту же секунду я зажала себе рот ладонью, стараясь не выдавать своего искреннего недовольства, удивления и парочки матерных слов, за которые меня бы точно выпорола тётушка.

Теперь я думала о том, как же мне выбраться из этой чёртовой ситуации. Передо мной лежал злополучный билет по французскому. Напечатанные буквы весело прыгали у меня перед глазами, не давая спокойно читаться, а глаза преподавателя с хищным удовлетворением смотрели на меня, я чувствовала, что мои щёки начинали пылать. В аудитории стояла почти мёртвая тишина, нарушаемая только чьим-то сосредоточенным дыханием и царапанием ручки о подготовленный заранее листочек, но я сидела, словно вкопанная, так и не решившись пошевелиться.

Я попыталась собраться и сосредоточиться на вопросах, попытаться понять хоть что-то, но минута за минутой в моей тетради появлялись только штришки, зачирканные слова и непонятная логика из головы, которую я пыталась перенести. Но потом я начала слушать, как он подзывает к себе учеников и те с удовольствием отвечают ему на разных языках. Паника полностью охватила меня и я схватилась за голову, судорожно соображаю хотя бы что-то. И когда на меня наконец-то снизошло озарение…

— Агата Харрис, — слегка насмешливо назвал моё имя мистер Нильсен и я подняла голову.

Аудитория была уже пуста. Я поняла, что осталась наедине со своим преподавателем, и теперь он точно на мне оторвётся, как будто только этого и ждал.

— Захватите с собой тетрадку, — бесстрастно сказал он, выпрямляя спину, — я хочу посмотреть, чем вы занимались на экзамене.

По моей спине пробежался неприятный холодок. Что же я ему покажу? Свои каракули и зачёркивания? Он же теперь мне проходу не даст!

Я встала, на негнущихся ногах подошла прямиком к его столу и села на небольшой стульчик, стоящий рядом. То краснея, то снова бледнея, положила свою тетрадь перед ним, на что он слегка усмехнулся и сказал что-то невнятное вроде «послушная». Я боялась смотреть ему в глаза, поэтому сосредоточенно упёрлась взглядом в пол, замечая, наверное, каждый изъян в нём. Он же рассматривал мои каракули и, казалось, ещё пара секунд — и он рассмеётся в голос, громко и заливисто, так, насколько позволял его мягкий и одновременно уверенный голос. Но он молчал. Пока что молчал.

— Я разочарован, Агата, — сказал он, а каждый мой нерв болезненно сжался. — Вы лучшая ученица по всем предметам, я не ожидал, что вас так сильно завалит столь лёгкий язык, вроде французского.

— Я…

— Слова излишни, мисс Харрис, — перебил он меня. — Я вижу, что вам нужны индивидуальные занятия.

— Но, мистер Нильсен, тётя уже оплачивала мне репетиторов…

— Ничего не нужно оплачивать, Агата. Я вижу, что у моей ученицы есть проблемы с пониманием материала, и я, как хороший преподаватель, просто обязан разжевать и объяснить его вам.

Я неуверенно кивнула.

— Отлично, я думаю, мы можем приступить прямо сейчас. Пройдёмте, пожалуйста, в мой кабинет, — он показал на дверь рядом с доской, а я нервно сглотнула, но всё же пошла за ним.

Его обитель была достаточно небольшой, но очень аккуратной. У других преподавателей на столах ворох неразобранных тетрадей всех расцветок, какие-то понятные только им отчёты и ведомости, рядом со столами стояли мусорки, доверху заполненные бумажками. У него же всё иначе: чистый, почти пустой стол, кресло, стул для посетителей, небольшой стеллаж с аккуратно расставленными книгами и небольшой коврик.

Он приглашающим жестом посадил меня на стул, а сам остался стоять, облокотившись на стол и скрестив руки на груди. Кажется, воздух покинул мои лёгкие, когда он слегка ухмыльнулся. Я затаила дыхание и слегка сжала края сидения.

— Итак, Агата. В изучении любого языка прежде всего необходимо изучить буквы и научиться читать, верно? — я кивнула, а он подошёл к стеллажу, выудил оттуда какую-то книжечку и передал её мне. — Это небольшой сборник с подробными правилами чтения и всеми остальными нюансами. Думаю, мне не нужно объяснять, как читаются и произносятся отдельные гласные буквы, так как чаще они приобретают другой звук именно в сочетании с согласными. Пожалуйста, перелистните несколько страниц и укажите на любое правило. С него и начнём.