После занятий (СИ)

Я на секунду отвлеклась на его бархатный голос, что размеренно почти повторял прошедшие лекции в начале знакомства с преподаваемыми им языками, но быстро попыталась отдёрнуть себя от наваждения. Я бегло попыталась сориентироваться и книжка от моего неловкого движения свалилась на пол. Как бы то банально не звучало, мы оба бросились её поднимать, а затем больно столкнулись лбами и посмотрели друг другу в глаза. И, клянусь, в тот момент я чуть не упала в обморок.

Его голубые глаза — это что-то невероятное. Они напоминали мне холодные айсберги, освещаемые солнцем, посреди Ледовитого океана. Два моря в ясную погоду. Вообще, к его глазам можно было бы подобрать тысячи всевозможных вариаций сравнений, но одно я знала точно — такую глубину, осознанность и загадочность одновременно я видела лишь на картинах. И мистер Нильсен, живой портрет, сейчас смотрел на меня, щекоча мои губы своим тёплым дыханием.

Он с хитрой улыбкой передал мне сборник и отстранился, снова облокачиваясь на стол. Я глубоко вдохнула и с закрытыми глазами открыла случайную страничку и ткнула пальчиком в какое-то правило.

— «Во французском языке есть две носовые согласные — это n и m. Если перед ними оказываются определенные гласные, то они тоже становятся носовыми, то есть произносятся в нос,» — зачитала я.

— Отлично. Значит, попрактикуем ещё и дыхание, — сказал мистер Нильсен и медленно начал измерять кабинет шагами. — Итак, чтобы звук получился носовым, нужно сделать вид, будто у вас простуда и заложен нос. Попробуйте.

Я напрягла все известные биологии мышцы вокруг носа и постаралась выдать хоть что-то похожее на носовое «n», но, ожидаемо, у меня ничего не получилось. Затем ещё раз. И ещё. Этот звук скорее походил на сглатывание, и, кажется, моему преподавателю было очень неудобно это слушать.

— Стой, Агата, — видимо, он решил внезапно перейти на «ты». — Дыхание. Не забывай дышать.

Мои щёки залились краской и я постаралась ещё раз повторить этот сложный звук, но поняла лишь одно — я не смогу так просто одновременно дышать и не дышать. Я тяжело вздохнула, но вдруг почувствовала тепло позади меня. Руками я снова обхватила края сидения и почувствовала крупные руки мистера Нильсена у себя под грудью.

— Дыши, — горячий шёпот будто обжёг моё ухо, а по телу побежали мурашки. — Глубоко вдохни, я проконтролирую.

Я медленно втягивала в себя воздух, который резко стал во много раз теплее. Внезапно руки мужчины медленно, почти незаметно поднялись выше, обхватывая мои груди, слегка сжимая их. Мой вдох стал больше похож на судорожный всхлип и он явно воспринял это как зелёный свет. Его пальцы слегка погладили уже выступившие через тонкую рубашку горошины, отчего я тихо застонала, осознавая, насколько моя грудь чувствительная. Кажется, на мягкой обивке стула теперь останется мокрое пятнышко.

— М-мистер Нильсен… — прошептала я, пытаясь протрезвить и его, и себя, но он тут же сжал соски между пальцев и слегка скрутил их, выдавливая из меня тихий стон.

— Тише, детка, — прошептал он. — Зови меня просто Александр.

Мужчина быстрыми движениями расстегнул мою рубашку и открыл себе доступ к нежной коже. Я постанывала от его горячих прикосновений к моей груди, почти полностью отдавшись ощущениям. Мои щёки неистово пылали от осознания того, что объект моих воздыханий и страстных желаний сейчас дотрагивается до меня. Это было чем-то за гранью понимания. От осознания этого факта меня приводило в дрожь, а на границе подсознания метался здравый смысл, крича мне «Опомнись, Харрис, он же твой преподаватель!». Смущение от близости и стыд от совершения чего-то развратного взрывали меня изнутри.

— Подними ножки, — и я подчинилась его голосу.

Александру открылся вид на моё истекающее смазкой лоно. Подо мной уже красовалось небольшое влажное пятно. Его ладонь несколько раз грубо шлёпнула меня по груди:

— Течёшь, как маленькая шлюха.

Я тихо хныкала от завязывающегося внутри живота тугого узла, который затягивался всё больше от грязного прозвища. С каких пор я стала такой извращенкой?

Его ладонь скользнула вниз по моей талии, прошлась по бедру, и вот, он стоит передо мной с расстёгнутой рубашкой, обнажающей его соблазнительный пресс. Он наклонился к моим губам, мазнул по ним языком, а затем впился в них сладким поцелуем. Его губы невероятно мягкие и нежные, он целовал меня так, что вся земля уходила из-под ног, а сердце колотилось, не находя себе места. Пальцы Александра хаотично гладили мои влажные складочки, слегка проникая внутрь.

— Думаешь, я не замечаю твоих взглядов, Агата? — горячо шептал он. — Думаешь, я не знаю, сколько времени ты об этом мечтала? Не знаю, как тебя терзает желание насадиться на мой член?