После занятий (СИ)

Язык заплетался, я не могла произнести ни слова, поэтому мне оставалось только хныкать, извиваться и подмахивать бёдрами навстречу его пальцам. Он резко шлёпнул меня по промежности и я вскрикнула, на что получила ещё один шлепок. Он отнюдь не нежен со мной. В голове не осталось ни капли здравого смысла. Отлетели все мысли о нашей разнице в возрасте, о социальных ролях и предстоящем наказании. Если нас, конечно, поймают.

— Ах… Александр, пожалуйста… — скулю я, проводя ножкой по его брюкам к паху.

— Плохая девочка, — рычит он и резко меняет наше положение так, что я даже не успеваю опомниться.

Теперь я каким-то образом оказалась на коленях перед своим преподавателем, смотря на него снизу вверх. Он быстро расстегнул брюки и спустил их вместе с чёрными боксерами, открывая для меня вид на его эрекцию. Я нервно сглотнула. Он даже больше, чем в моих мокрых фантазиях, что слегка испугало меня, но Александр отогнал сомнения одним лёгким прикосновением руки по моему подбородку.

— Давай, Агата, ты же хочешь хорошую оценку? — дразнил он меня. После этих слов мне должно было быть стыдно, но я лишь ещё больше распалялась, приоткрывая свои губки.

Он водил головкой, заставляя меня ещё больше раскрыть свой ротик для него, и медленно толкнулся вперёд. Поначалу я слегка сомневалась, но через несколько мгновений уже сама активно двигала головой, скользя мокрым языком по эрогированной плоти. Я заглатывала его до самого основания, борясь с порывами тошноты, ласкала губами венки, украшающие крепкий ствол, оставляла лёгкие поцелуи на головке и слегка прикусывала зубками, заставляя его тихо рычать и одёргивать меня за волосы от своего возбуждения.

Наконец, я оказалась нагнута над учительским столом, опираясь на него предплечьями, выгнув спинку и расставив ноги широко в стороны. Но Александр всё тянул, упиваясь покорностью своей маленькой ученицы, пока я призывно виляла попкой, призывая его к действию. Откуда во мне эта соблазнительница, сама не знаю.

Чувствую, как начинаю течь ещё сильнее, стоило ему крепко ухватиться за мои бёдра и прислониться ко входу, поддразнивая. Когда он проник в меня сразу до упора, я громко простонала, закатывая глаза, чувствуя, как его длина мягко касается тупика. Словно мороженое, я чуть не растаяла от его прикосновений и ощущения наполненности, как вдруг мою ягодицу обжёг грубый шлепок и в следующую секунду он схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и ещё сильнее выгнуться в спине. Он начал активно двигать бёдрами, вдалбливая моё податливое тело в стол.

— Так я тебя трахал в твоих фантазиях, Агата? — рычал он.

— Сильнее, — пересилив рвущие наружу крики, прошептала я.

И я действительно не соврала. В моих мокрых снах и фантазиях, в которых я не могла признаться сама себе, он почти душил меня, оставлял синяки на бёдрах от соприкосновений наших тел и багровые засосы на моей молочной шее. Он держался долго, пока в своих мечтах я содрогалась и кричала от очередного оргазма, накатившего на меня.

Он крепко ухватил меня за бёдра, не давая двигаться, а я вжалась лбом в деревянную поверхность стола, громко выкрикивая его имя. В этот момент не волновало ничего, только его эрекция, скользящая вдоль мокрых стеночек и задевающая каждую чувствительную точку внутри меня.

Его темп стал рваным, как и моё дыхание. В последний момент Александр несколько раз толкнулся, больно шлёпая меня по ягодицам, насаживая меня до упора, и меня накрыла волна сумасшедшего оргазма, от которого я вся затряслась, будто осиновый лист на ветке. Александр же излился глубоко внутрь, не решившись сразу отстраниться.

Мы сидели в его кабинете мокрые и растрёпанные и не решались посмотреть друг другу в глаза. Мы оба понимали, что эта близость была спонтанной, что мы нарушили правила школы и теперь меня могут исключить, а мистера Нильсена и вовсе отстранить от преподавания в какой бы то ни было стране. Мозг не давал никаких дельных фраз, чтобы растопить лёд, но внезапно Александр сделал это сам:

— Агата? Мы можем поговорить?

— Д-да, — слегка заикаясь от смущения, ответила я.

— Я не должен был этого делать. Не должен был тебя соблазнять. Извини меня за это… — вдохнул он.

— Я понимаю, мистер Нильсен, — ответила я. — Если вы хотите всё забыть…

— Нет, лилла каттен, — он назвал меня «котёнком»? — Я не это имел в виду. Я сделал это не просто так.

— Но что тогда вами руководило?

— Знаешь, не в учительской компетенции влюбляться в своих же учениц, с которыми ещё и разница в достаточное количество лет, — замялся он. — Но я хочу, чтобы ты была моей, Агата. Забыв обо всех стереотипах, правилах и запретах. Просто была со мной.

Сердце пропустило удар. Я сплю? Преподаватель, который постоянно надо мной подшучивал, сейчас признался мне в любви? Если да, то не будите меня больше никогда в жизни!

— Александр… — тихо сказала я и подошла к нему и устроилась на его коленях.

Его рука обвила мою талию и притянула к себе бескомпромиссным жестом. Я провела тыльной стороной ладони по его гладкой щеке и слегка чмокнула его в нос.