Последнее «долго и счастливо»

Задерганная развернувшимися вокруг ее кольца интригами, Софи настолько зациклилась на том, чтобы как можно скорее поцеловать Тедроса, что совершенно забыла, что он не приз, который можно получить, если первой пересечешь финишную черту. И о чувствах принца она не думала, а ведь Тедрос оказался сейчас в очень сложной ситуации, неожиданно столкнувшись со своей матерью и ее любовником, которого та предпочла сыну. Способен ли он вообще смотреть на Гвиневру, разговаривать с ней, находиться под одной крышей, не желая при этом ее убить? Особенно если учесть, что он имеет на это полное право согласно указу своего отца?

Софи тряхнула головой. У Тедроса, наверное, сердце разрывается, а она только мешается под ногами. А что она умудрилась сморозить только что у могилы его отца! «Классно!» Это о могиле-то – «классно!»? Идиотка.

Между прочим, Агата так глупо себя бы не повела.

Софи мрачно вздохнула и направилась к домику. Она отправилась в путешествие с Тедросом, чтобы переписать свою сказку, но в итоге лишь раз за разом повторяла прежние ошибки.

Тедроса нельзя ни заставить, ни уговорить. Даже тогда, на тропе, – это же она пыталась поцеловать его, а не он ее! Между тем, по сказочным законам свою принцессу должен поцеловать принц, а не наоборот. Что ж, она будет дожидаться этого, терпеливо и спокойно, не беспокоясь о том, сколько еще старых сказочных героев погибнет за это время, и не обращая внимания на догорающее солнце.

Софи стиснула зубы. В конце концов, разве по ее вине погибают герои старых сказок? Нет, конечно. Герой на то и герой, чтобы добиваться победы в своей сказке. Работа у него такая. Даже если это приходится делать второй раз, «на бис», что называется. А если эти герои стали старыми и слабыми – так она-то здесь при чем? Как хотят, так пусть и управляются в своих сказках, а она, Софи, о собственной судьбе позаботится.

Потому что те сказки – их, а эта сказка – ее.

И для Софи главное, чтобы счастливый конец был именно в этой сказке, другие ее не касаются.

Зайдя на крыльцо, Софи скинула с ног грязные сапожки и босиком прошла в дом. Ничего, все еще спасибо скажут, когда она закрепит свое «долго и счастливо» с принцем и вновь разожжет солнце. В ножки ей за это поклонятся! А с Тедросом нужно пока вести себя осторожно, внимательно. Терпеливо выслушивать его, быть радушной хозяйкой для гостей, доброй подругой для Агаты, всегда оставаться отзывчивой, жизнерадостной, тактичной – одним словом, образцовой и идеальной кандидаткой в королевы. Софи глубоко вдохнула, изобразила на своем лице улыбку, толкнула дверь и вошла в столовую…

… И застыла на пороге.

В столовой был только один Ланселот. Он сидел за столом и ел яблоко.

– А где все… остальные? – дрогнувшим голосом спросила Софи.

– Гвен стирает, а Хорст отправился искать Агату.

Он с хрустом откусил яблоко, а затем придвинул к Софи чашку с дымящейся красно-коричневой жидкостью:

– Вот, попробуй. Гвен заварила свой знаменитый лакричный чай.

– Я, пожалуй, пойду взгляну, все ли там у них в порядке, – пробормотала Софи и попятилась к двери.

– Ты боишься меня, да? Весь вечер искоса посматриваешь, жмешься.

Софи замерла. Ланселот рассматривал сейчас ее кольцо так, словно впервые увидел его.

– Не волнуйся, они найдут дорогу домой, – сказал он. – Садись лучше, выпей чаю.

Тон рыцаря не оставлял Софи выбора. Она присела к столу напротив него и взяла в руки чашку с чаем.

– Гвиневра только что ворковала о том, какой прекрасной королевой ты станешь для ее сына, – сказал Ланселот, внимательно глядя на Софи. – И что Артур, будь он жив, гордился бы тобой. Но вот что любопытно. Каждое Рождество, чтоб ты знала, сюда, в этот дом, приходит Мерлин и рассказывает Гвен новости о Тедросе. В прошлом году, помнится, он сказал, что тот нашел себе принцессу, о которой мечтал. Умную, отзывчивую, пылкую… Удивительно добрую и любящую его так же сильно, как любит ее он сам. Только я готов поклясться, что ту принцессу, о которой рассказывал Мерлин, звали не Софи. Сам-то я, честно сказать, имена очень плохо запоминаю, но Гвен – совсем другое дело. Короче говоря, я пошел на кухню выяснить, что же это за чертовщина такая. И знаешь, что Гвен мне сказала? Что я был прав и Мерлин сказал, что ту принцессу зовут Агата, но дальше было самое смешное. Гвен стала утверждать, что у Мерлина от старости мозги набекрень съехали и он просто-напросто все перепутал, потому что кому еще, как не Софи, стать самой подходящей невестой для Тедроса. Кроме того, Гвен заметила татуировку «Тедрос» у тебя на руке, прямо под его кольцом.

Ланселот немного помолчал, в глубине его темных глаз мелькнули огоньки.

– Только вот какая штука. Никак не могу понять, откуда Тедрос взял и зачем подарил тебе кольцо, сделанное из злого золота?

Сердце бешено стучало в груди Софи, в голове звенело от напряжения.