Последнее «долго и счастливо»

– Значок с черепом и костями означает, что этот злодей уже убил своего старинного врага и переписал свою сказку на новый лад, – так же тихо ответил Рафал. – Но самых знаменитых добрых героев до сих пор укрывает у себя этот мерзавец, лукавый маг Мерлин. Организовал для них богадельню, так называемую Лигу. Только поэтому до сих пор и держится барьер, отделяющий твой прежний мир от нашего, сказочного. Но вскоре и сам Мерлин, и его Лига попадут к нам в руки, это лишь вопрос времени.

Софи улыбнулась, с удовольствием представив казненными тех древних придурков, которые издевались над ней в их идиотской пещере.

– Читатели начинают все больше верить в могущество Зла, моя Королева, – добавил Рафал. – Прикрывающий их барьер уже висит на волоске. Как только умрет еще один из знаменитых героев, читатели окончательно потеряют веру в Добро, защитный барьер рухнет, и тогда ты навсегда закрепишь окончательную победу Зла.

– Я? Каким образом? – удивленно шепнула Софи. – И вообще, зачем он нам сдался, этот Гавальдон?

Но Рафал лишь загадочно улыбнулся.

За плечом Рафала Софи разглядела стоящих по другую сторону прохода нынешних юных учеников Новой школы, всегдашников и никогдашников. Когда Софи видела их в последний раз, и те, и другие выражали недовольство существованием второй, непонятной Старой школы. Теперь юные ученики во все глаза пялились через проход на знаменитых старых злодеев и, похоже, были напуганы до глубины души, поняв, что же скрывается за ее стенами. Но кроме случившегося впервые в истории объединения двух школ появилось еще одно новшество, которого не могла не отметить Софи. Теперь ученики Новой школы были четко разделены на три группы.

В первом ряду, естественно, стояли будущие главные злодеи. На левой стороне груди у них блестели позолоченные значки в виде золотого лебедя, на голове появились зеленые береты – их Софи еще не видела. В этой группе Софи рассмотрела лица Беатрис, Равана и Чеддика. Во втором ряду выстроились будущие приспешники. Среди них промелькнули Рина, Николас, Арахна и Веке. У всех у них на груди сверкали серебряные лебеди. А в заднем ряду, как вы понимаете, толпились будущие могрифы, лузеры с бронзовыми лебедями на груди. Некоторые из них уже начали превращаться в животных и растения. Кико шмыгала носом, пытаясь спрятать от всех руки, начавшие покрываться белыми гусиными перьями. Тарквин похрюкивал превратившимся в свиной пятачок носом, Миллисент то и дело почесывала голову, на которой начинали пробиваться оленьи рожки, а у Броуни все руки уже покрылись свежей зеленой листвой.

«Так им и надо! – подумала Софи. – Нельзя же быть такими дубиноголовыми». Она рассчитывала увидеть среди лузеров превратившуюся в какую-нибудь доящуюся шоколадом корову Дот, но не увидела ее. Не было ее и в других группах. И Анадиль тоже не было. И Эстер.

«Куда же это подевались мои ведьмы?» – удивилась Софи, оглядывая зал.

Ведьмочек здесь не было, зато у дальней стенки скромно пристроились преподаватели. Профессора Мэнли и профессора Шике буквально распирало от гордости – еще бы, ведь это их ученица стала Королевой Зла, вот так-то! Довольным выглядел и Кастор, соединившийся по такому торжественному случаю со своим братом Поллуксом в их общем собачьем теле. Поллукс, увидев Софи, махнул ей лапой и принялся усердно вытирать глаза носовым платком, притворяясь, что тоже ужасно, ужасно рад за нее. Здесь же стояла и леди Лессо – вот она, похоже, действительно искренне радовалась, что Софи вернулась на сторону Зла. А рядом с ней стоял ее сын, декан Арик…

Стоп-стоп-стоп! Софи даже с шага сбилась, потому что Арик был теперь ну совершенно не похож на декана. Синяк под глазом, расцарапанный распухший нос, а самое главное – вырезанное на лбу и еще не зажившее слово «отморозок». Арик посмотрел на Софи так, словно просил не пялиться на него слишком уж пристально.

Софи отвела взгляд и только сейчас заметила, что они с Рафалом подошли к сцене. Поднялись на подмостки. Каменная поверхность сцены была по-прежнему покрыта трещинами (дань традиции), но теперь сквозь эти трещины откуда-то снизу просачивался зеленоватый туман. Если это был специальный магический прием, то режиссера, придумавшего этот эффект, следовало бы казнить за отсутствие фантазии. Дешевка. Для такого события, как сегодняшнее, можно было устроить что-нибудь поинтереснее. «А может, это и не магия вовсе, а так, само собой пробивается…» – подумала Софи и скосила глаза, пытаясь заглянуть в трещину и узнать, что творится под сценой…

Но в этот миг она увидела то, что находится над сценой!

А там, высоко в воздухе, освещенная зеленым светом сделанной в форме черепа люстры, парила черная корона. Та самая корона, которую Софи видела на себе, когда разглядывала новые фрески в теперь уже бывшем замке Добра. На той фреске Софи стояла в этой короне рука об руку с Рафалом и улыбалась.