Последнее искушение свободой

Перед ним как бы встаёт видоизмененная загадка по определению лжеца. Претенденту просто необходимо самому ответить на вопрос, какие качества стоит демонстрировать, а какие может стоить утаить. И чтобы не говорили – моё мнение таково, что любой интервьюируемый, хотя бы в чём-то, в какой-нибудь мелочи, да постарается уйти от правдивого ответа. Но разве это главное? И я даже не знаю правильного ответа на прямой вопрос: вы бы солгали, если от этого зависел ваш приём на службу? Ответ, что я никогда не вру, вряд ли кого удовлетворит, а уж другие варианты ответа имеют столько вариаций, что только изящество самого ответа и будет определять его правильность. Так что, выбирая дверь для лжи или правды, нужно крепко подумать о последствиях выбора.

А что касается нас, то мы должны подобрать соискателю места такие вопросы, которые бы нам дали возможность определить их настоящую содержательность, ну и дальше на основании сделанных выводов они смогли бы понять – куда их выведет дверь, к выходу или к входу. – Сказав это, Наставник взял на столе стопку документов и, подходя к двери, ведущей в кабинет для собеседования, заявил. – Значит так, я в начале хотел, чтобы вы тянули жребий, кто первым со мной будет проводить собеседование, но после утреннего разговора с вами, решил, что начну этот процесс с Максом. Затем его место займёт Ник, ну и в конце концов, ко мне присоединится Антон. – обведя нас глазами, сказал он и затем продолжил. – Надеюсь, что в этом вопросе у вас нет возражений?

На что мы ответили, что нет, но так как это был всего лишь риторический вопрос, то наш ответ не был удосужен внимания, и Наставник вместе с Максом отправился готовиться к собеседованию.

Мы же с Антоном, немного постояв на месте, решили, что с кофе и бутербродами будет гораздо комфортнее наблюдать за происходящим процессом, а так как автомат находился на выходе рядом со столовой, то было решено незамедлительно туда направиться. Посчитав, что одному из нас необходимо оставаться на месте, мы решили, что этим остающимся будет Антон, а я в свою очередь сыграю роль курьера. Надо сказать, что роль курьера мне удалась на пять, и буквально через пятнадцать минут, я, держа в руках двойные порции тонизирующего напитка и такое же число бутербродов, стоял в дверях кабинета. Я посчитал, что впереди времени будет предостаточно, и в связи с этим нам просто необходимо подкрепление в виде еды и пития. Всё бы ничего, и мне казалось, что я вернулся достаточно быстро, но как оказалось, собеседование уже началось и получалось, что начало для меня было немного упущено. Но Антон поспешил меня заверить, что ничего особенного, на что можно было бы обратить внимание, не произошло, и всё пока что продвигается рутинным порядком, состоящим из общих вопросов.

Да и впрямь, мои ожидания, предполагающие увлекательное действие, состоящее из кульбита замысловатых вопросов и мастерских ответов, как оказалось, ничего не имели общего с этим муторным действием. Конечно, было любопытно наблюдать за людьми входящими в кабинет для собеседования. Вызывала интерес их подготовка к самому этому отборочному циклу, ведь всё-таки от того, как они себя подадут – зависело весьма не мало. В основном заходили тактично-вежливые персоналии, но были и те, кто не скрывал своего, так ими называемого чувства собственного достоинства, но которое скорее походило, если сказать мягко, на их апломб.

Что же ещё можно сказать по поводу претендентов? Да, была у них одна основная характерная черта, какая-то общая безликость, или просто, может быть, общий руководимый ими дресс-код, не позволял выразить свою индивидуальность. И что уже неудивительно – женский пол придерживался того же подхода к походу на собеседование. Трудовая ниша, которую занимала та или иная компания, в той или иной степени определяла этот самый дресс-код, и если для устройства на производственное предприятие, ты бы вряд ли надел костюм «а-ля стиляга», то для работы в каком-нибудь либеральном «эховом» СМИ, этот костюм пришёлся бы как нельзя кстати.

Наша же компания, одновременно играла в игры и с либералами, и государственниками, где каждая из этих ветвей власти оказывала, в соответствии со своим пакетом акций компании, своё влияние на её деятельность. Так что руководству компании постоянно приходилось лавировать между этими воплощениями Сциллы и Харибды. И наш дресс-код должен был влезть в рамки определяющей политики компании, которая в свою очередь пыталась усидеть между двумя стульями сегодняшнего политического расклада.

Надо сказать, что под словом дресс-код, я понимаю не просто форму одежды, её кодекс, а я придаю этому словосочетанию куда более широкое значение. Ведь даже сам кодекс одежды несёт в себе определяющий элемент принадлежности человека к той или иной классовой группе. Правда, существует мнение, что классы, как таковые, отошли в мир прошлый, но по многим заверениям, это всё-таки не так, и мир всё также имеет оценочные элементы.