Последнее лето

Мы собирались и слушали рассказы ангелов. Об ошибках, которые они совершили, о трудных ситуациях, в которые попадали. И о самых странных. О работе Луки на Аляске, на рыболовецком судне, где он рубил камбалам головы и ему попадались рыбины размером с диван. Об аварии, после которой у пострадавшей женщины выпало и повисло глазное яблоко и Луке пришлось примотать к ее лицу бумажный стаканчик. О сплаве на плоту в Норвегии, где он наблюдал таяние голубых ледников: от них откалывались и падали в теплеющее море куски; рядом на плавучей льдине стояло пианино.

Лед таял, а музыкант играл похоронную мелодию.

Однажды на адрес фирмы, где работал Мэтти, от какого-то заключенного пришла посылка с отрезанным пальцем. А как-то ночью, гуляя босиком по песчаному пляжу на острове в Бразилии, Мэтти наступил на разбитую пивную бутылку. Горлышко проткнуло стопу насквозь.

– Видите? Здесь осколок вошел, а здесь вышел. – Мэтти, сняв обувь, продемонстрировал шрамы.

Ангелы нам нравились. Не от них появились мы на свет – от них вообще никто не появился на свет, – но это нас с ними и объединяло. В этом мы были равны.

* * *

Я полюбила в одиночестве гулять по ферме под моросящим дождем. Находила тихое местечко и просто стояла, прислушиваясь, как барабанят по листьям и земле капли. Закрывала глаза, стараясь расслышать что-то еще.

Я училась забывать о том, что далеко, и замечать лишь то, что меня окружало. Училась мокнуть под дождем и не жаловаться на холод и голод.

Иногда я брала с собой Джека. С найденным в кладовке определителем, предусмотрительно убранным в полиэтилен, мы бродили по окрестным полям. Учили названия деревьев и кустарников, узнавали об их происхождении. Некоторые растения сохранились здесь еще со времен индейцев, другие были завезены издалека. Клен – из Норвегии, шелковица – из Азии, вяз – из Сибири.

Одно, родом из Китая, называлось адамовым деревом.

* * *

В конце концов нести дежурство мы отказались. Под вечно затянутым тучами небом разглядеть что-нибудь с вершины силосной башни все равно было нельзя.

К тому же мы боялись, что в башню ударит молния, и перестали туда подниматься.

Дождь согнал нас со смотровой башни – и дождь привел к нам вооруженных людей.

* * *

Мы сидели за столом, когда на кухню вошел незнакомец.

И вытащил из-под куртки ствол. Мы вскочили на ноги.

От него воняло, не потом, а чем-то другим – может быть, бензином (машинным маслом и сырым мясом, как позже скажет Рейф). Ежик седых волос, клочковатая борода – такой в последнее время обросли все мужчины. Одет в замызганные джинсы и камуфляжный жилет поверх оранжевой, цвета дорожных конусов, футболки. Он был так напряжен, что от него, казалось, исходил гул.

Он показал нам ружье – весомый аргумент. Ружье и правда выглядело тяжелым.

– Как же так, ребятки? – сказал он. – Что это вы тут сидите, упитанные и счастливые?

Мы ответили ему изумленными взглядами. Мы не были упитанными.

И счастья особого тоже не испытывали.

– В чем секрет? – задал он еще один вопрос.

Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

Поведя ружьем, он заставил нас выйти на улицу. Переговорил с кем-то по рации и повел Луку открывать ворота.

С той стороны выстроились грузовики и джипы.

Я побежала в сарай, где сидели мальчики.

– Джек, – зашептала я. – Там люди с оружием. Берите с Шелом самое необходимое и бегите в лес. Не высовывайтесь, пока я за вами не приду.

– Я не хочу уходить без тебя, Ева, – сказал Джек.

– Так надо, понимаешь? Я не шучу. Уходите! Быстро!

Они выбрались на улицу через отверстие в задней стене, а я вернулась во двор. В ворота въезжала целая автомобильная процессия. В кузовах грузовиков сидели люди, много людей. Похожие на солдат, только без военной формы. И не такие подтянутые.

– Селяне с пушками, – сказал Рейф.

Несколько человек стояли на подножке джипа. В руках – здоровенные ружья. Они тормозили машины где попало, а один грузовик въехал в огородный забор. Смял проволочное ограждение и передавил наши лучшие помидоры.

От негодования меня бросило в жар.

Лука сказал, что мы можем угостить их сэндвичами, но потом они должны уехать. Здесь ребенок, сказал он. Новорожденный. И подросток. «Недавно потерявший мать».

Один солдат с силой ударил его в плечо, а остальные принялись обыскивать все вокруг.

Мы стояли у дома и ждали. Среди вооруженных людей был наш ровесник, рыжий и страшно прыщавый. Он охранял дверь, пока внутри хлопали дверцы шкафов и гремела разбитая посуда.

Наконец солдаты вышли, на ходу уплетая найденные припасы. В разграбленной кухне царил полный разгром: содержимое ящиков и тумбочек валялось на полу. Типичные последствия налета.

* * *

Довольно скоро солдаты обнаружили силосную башню. Согнали нас и отвели в сарай, где их главарь толкнул перед нами короткую речь.

– Вы откроете нам дверь, – сказал он.

Если дверь заперта, значит, за ней спрятано нечто ценное, а самым ценным сейчас была еда. Следовательно, за каждые пять минут промедления нас постигнет наказание.

Мы переглянулись, зная, что открыть дверь может только Бёрл. Но его нигде не было видно.

– Эй ты, – сказал главный, обращаясь к Мэтти.