Последнее письмо (ЛП)

— Только в юридическом смысле? Значит, на самом деле я тебе не нужна? Ты хочешь только защитить моих детей? — отлично, теперь я звучала так, будто разозлилась на то, что он не хочет видеть меня в своей постели. Если бы мои эмоции могли выбрать сторону, это было бы замечательно.

— Я думал, мы уже все обсудили. Я хочу тебя. Но это не играет никакой роли в том, что я прошу тебя выйти за меня замуж.

— Ты вообще себя слышишь? Ты хочешь меня, но не хочешь на мне жениться. Но ты готов жениться на мне, чтобы застраховать детей, при условии, что мы не будем жить, как будто мы женаты.

Ни любви, ни обязательств, ни секса. Оставался единственный аспект брака, с которым я была знакома: часть, где муж уходит.

— Именно так.

— Ладно, разговор окончен, — я уже хотела было уйти, но тут же повернулась к нему лицом. — Знаешь что? Брак для меня кое-что значит, Бекетт! Или, по крайней мере, раньше значил. Может, для тебя это не так, или ты думаешь, что из-за того, как я позволила Джеффу развестись со мной, я считаю, что это просто бумажка, но это не так. Это должна быть целая жизнь любви, обязательств и верности. Это должны быть все те клятвы о болезни и здравии, о лучшем и худшем, о любви к человеку даже в те дни, когда он тебе не нравится. Это не «эй, давайте подпишем эту бумажку и будем вместе, пока это удобно». Это должно быть создание жизни с единственным человеком на земле, который должен быть твоим. Это… это не должно быть временным. Это должно быть навсегда.

Он шагнул ко мне, но потом остановился, засунув большие пальцы в карманы.

— Речь идет о любви, Бекетт.

— И я люблю твоих детей. В этом нет никаких сомнений, — напряженность в его голосе и глазах поразила меня до глубины души.

— Они тоже тебя любят, — признала я.

И я тоже. Именно поэтому я не могла согласиться на это. Это уничтожит их, когда все закончится. Если бы я сама согласилась на боль это одно, но мои дети? Вот где я провела черту.

Его поза изменилась, как будто мои слова выбили из него дух борьбы.

— Я не хочу делать ничего, что могло бы поставить под угрозу их или тебя. Я просто говорю, что, если бы они были моими, законно, или наполовину моими, Мэйзи могла бы получить необходимое ей лечение. Это могло бы спасти ей жизнь.

Искра надежды вспыхнула, осветив все, через что мы с детьми прошли. Все бессонные ночи. Все медицинские счета, которые громоздились на моем столе, грозя разорить нас. Непреодолимое осознание того, что если бы она не прошла курс лечения, то скорее всего не выжила бы. Но что случилось бы с ней после того, как Бекетт закончил бы играть в дом?

— Я не знаю тебя достаточно хорошо для этого.

Его глаза вспыхнули болью, и защита снова поднялась.

— Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы предоставить мне право принимать решения в отношении Мэйзи, верно?

— Это было на несколько часов, чтобы я могла пойти на выпускной Кольта!

— Посмотри правде в глаза, Элла. Вся твоя жизнь сейчас это наихудший сценарий.

Ауч.

— Да, но ты сам сказал, что у тебя никогда не было отношений, которые длились бы больше месяца. Ты даже не захотел поцеловать меня, потому что сказал, что все испортишь, и это причинит боль Кольту и Мэйзи.

Гнев мгновенно исчез с его лица и сменился всепоглощающей печалью.

— Ты не доверяешь мне.

Мое сердце хотело этого. Сердце кричало, что он готов на все ради детей. С другой стороны, в моей голове не отступали мысли от его собственного заявления, что это ненадолго.

— Я думала, что знаю Джеффа. Я любила его. Я дала ему все, и в тот момент, когда все превратилось в близнецов, он ушел. Я больше никогда не встречалась с ним. Ни разу. Я поклялась, что никогда не поставлю своих детей в такое положение, чтобы кто-то снова ушел от них.

— Я никогда не брошу ни их, ни тебя. Я всегда буду рядом, Элла.

— Не смей мне лгать. Мужчины в моей жизни имеют привычку обещать одной рукой, а другой собирать вещи.

— Это не было ложью, когда я сказал это в первый раз, и ничего не изменилось. Я поклялся.

— Это было насчет футбола! А не насчет брака! Ты не можешь стоять здесь и обещать мне всегда, когда две недели назад ты даже не допускал возможности отношений.

— Это только на бумаге, Элла!

— Нет! То, как ты предлагаешь, чтобы я зависела от тебя, чтобы мои дети зависели от тебя, это не на бумаге. Это очень реально. Что, если ты уйдешь, пока она будет проходить лечение? Они прекратят его! Чем это лучше, чем то, что я сейчас пытаюсь найти деньги? По крайней мере, я знаю, с чем мне придется столкнуться. Ты знаешь, какой это долгий путь? Даже если она победит, процент рецидива… Ты не понимаешь долгосрочных последствий того, что ты предлагаешь, какими бы благими намерениями это ни было продиктовано.

И так оно и было, это было самое искреннее, подлинное предложение, которое я когда-либо получала. Но жизнь давно научила меня, что намерения ничего не стоят.

— Все, что я могу дать тебе, это мое слово и обещание, что бы со мной ни случилось, они под защитой. Мэйзи будет жить.

— Ты этого не знаешь.