Последнее поколение

Телохранитель отрицательно покачал головой. Впервые Лилия осознала, что никогда не спрашивала о личной жизни у человека, которого знала много лет.

– И семьи тоже нет? Какой глупый вопрос. Эдуард же не брал на работу семьянинов. Тебе не грустно выполнять свои обязанности? Ходишь вечно молча, смотришь, какие глупости я совершаю.

Снова отрицательное качание головой.

– Ты когда-нибудь любил?

Глаза телохранителя медленно прошлись вправо и влево. Под коротким ёжиком волос, казалось, заворочались мысли, закопанные глубоко в прошлом. Зак утвердительно кивнул, всего один раз.

– Кто это был? – спросила Лилия.

Сначала Зак сделал непонятный жест, который мог значить что угодно от «женщина моей мечты» до «моя любимая собака». Затем ответил неожиданно тихо. Лилия не подозревала, что он умеет так шептать. Те редкие слова, которые он произносил, всегда звучали по-армейски громко и грозно, словно он отчитывался перед офицером.

– Дана Саттари.

– Акционер «Транстека»? – удивилась Лилия.

Акциями «Транстека» владели сотни тысяч людей. У кого-то их было мало, у кого-то много. Большая часть находилась у Келвинов – шестьдесят три процента, остальные тридцать семь разделились между другими акционерами. Семья Даны Саттари владела шестью десятыми одного процента акций «Транстека», и этого было достаточно, чтобы она входила в первую сотню списка богатых людей. Она считалась тхари, как и все остальные, хотя не имела абсолютно никакого влияния.

Чтобы развалить «Транстек», коалиции нужны были три подписи из семьи Келвин и ещё полсотни подписей мелких акционеров, чтобы набрать пятьдесят процентов голосов держателей акций. Если бы они заполучили четыре подписи Келвинов, то подписи остальных держателей акций уже не потребовались бы.

– Она же из тхари, – ответила Лилия и тут же спохватилась. Она побоялась, что её фраза прозвучала как «эта дама не твоего уровня». – Я имею в виду, ты хоть раз с ней разговаривал?

Короткий кивок.

– О чём же?

– О своём детстве. Мы родились в одном районе.

– Думаешь, вы когда-нибудь будете вместе? – спросила Лилия.

После паузы Зак отрицательно покачал головой.

– А до этого ты любил кого-нибудь? Ты ведь работал на отца ещё до моего рождения. В ту пору у тебя был кто-нибудь? Сколько тебе тогда было? Лет тридцать?

Снова отрицательное качание головой.

– Что ж ты такой немногословный? – спросила Лилия, но ответа, разумеется, не дождалась. – Кстати, я тут кое-что вспомнила.

Неделю назад Лиза упоминала, как некий журналист сфотографировал Эдуарда на одной из вечеринок со спущенными штанами. Этот образ по какой-то причине засел в голове Лилии, и она захотела увидеть эту фотографию.

Вернувшись в пентхаус казино, Лилия увидела скопление людей, обсуждающих положение дел, кто с телефоном у уха, кто с телефоном в руках. Михал превратил это место в деловой штаб, и Лилии это не нравилось. Пентхаус был единственным местом в здании, где она могла чувствовать себя свободно. Поэтому, чтобы побыть в одиночестве, она направилась на сорок четвёртый этаж в свой личный номер. Там устроилась на кровати и достала телефон.

Набрав в поиске «Эдуард Келвин без штанов» и «Эдуард Келвин без штанов на вечеринке», она ничего не нашла, что показалось удивительным. Она думала, такая фотография должна разойтись в интернете. Она переходила на поиск картинок, поиск статей, лазила по старым форумам и, наконец, наткнулась на несколько ссылок, расположенных в старом новостном выпуске мелкого интернет-журнала.

Пройдя по ссылкам, Лилия увидела сборник фотографий, на которых её отец, которому тогда было семьдесят восемь, ходит с голым задом по обширному вестибюлю в сопровождении молодой блондинки в бикини. Выглядел он намного моложе своего возраста: то ли благодаря гормональной терапии, то ли здоровому питанию вперемешку с операциями по омоложению. Лилия слышала, что отец принимал таблетки с особыми бактериями, из-за которых микрофлора кишечника становится неотличимой от кишечника двадцатилетнего.

Фотографий было больше сотни, и все сделаны из-под полы, журналист опасался за свою жизнь, поэтому снимал так, чтобы никто этого не заметил. Частично фотографии смазались, кое-где их наполовину закрывали растения или рубашка фотографа.

Иногда на фотографиях виднелись телохранители Эдуарда, среди которых был совсем молодой Зак. На одной из фотографий Лилия увидела и Лизу. Она сидела за круглым столиком и выпивала в окружении сразу двух мужчин крепкого телосложения.

Впервые за долгое время Лилия задумалась о своих родителях не только как о людях, посвятивших себя бизнесу, но и живых, любящих плотские наслаждения.

– Зак, – позвала она телохранителя, и тот зашёл в номер. Она показала ему фотографию, на которой находились Эдуард без штанов и сам Зак. – Сколько тебе здесь лет? Ты такой молодой.

Телохранитель не ответил. Он с любопытством посмотрел на фотографию, после чего тут же потерял к ней интерес.

– Сейчас же тебе пятьдесят один? – продолжила Лилия. – Или пятьдесят два уже?

Зак отрицательно покачал головой.