Последнее поколение

— Но ведь утром ещё всё было в порядке! — с отчаянием шептал цергард — Я сам видел! Ел он! Глотал!

— Иногда эта дрянь развивается очень быстро, — вздохнул Гвейран.

— Так чего мы ждём? Надо его накормить скорей! Насильно! Вдвоём не справимся, что ли?

Пришелец отвёл глаза. Помолчал минуту, будто собираясь с духом, потом заговорил тихо и мягко, будто к больному обращаясь.

— Эйнер, мальчик, ну посуди сам. У нас осталось три порции. Три совсем маленьких ломтика! Ну, впихнём мы их в него сейчас, ну выведем из ступора… Но не накормим же! Нечем кормить! Через час, максимум, через два, анорексическое состояние возобновится. Так нужно ли его мучить? Ему сейчас хорошо…

— Нет! — цергард испуганно попятился, он был не готов к такому повороту. — Нет! Нельзя так! Сейчас кусочек, через час ещё… как-нибудь дотянем! Совсем немного осталось идти! Не хочу я, чтобы он умер! Мы столько вместе… — тут голос у него сорвался, и он умолк.

Гвейран обнял его за плечи, худые и дрожащие, прижал к себе, как когда-то, много лет назад. Цергард покорно ткнулся лбом ему в рукав.

— Никто не хочет. Но так бывает, сам знаешь… Ничего изменить нельзя.

— Нет! — цергард резко, рывком отстранился, — Нет, можно! — в голосе его звенело торжество. — Я вспомнил! Я видел! С одним парнем тоже такое случилось — его кровью напоили! Человеческой! Пленного зарезали и… Короче, это самый лучший способ!

— И правда! Что-то я слышал похожее! Сам, говоришь, видел?! — любого землянина эта каннибальская история должна была шокировать. Но только не наблюдателя Стаднецкого. Его она только порадовала.

— Да собственными глазами! Тот парень потом ещё полгода прожил, пока его бомбой не накрыло!

И впрямь, чудесный способ! Вот только пленных у них под рукой не было. Ну, ничего. Сейчас прокалим нож и…

— Эй! Вы что хотите делать?! — остановил его Эйнер.

— Как что?! Сейчас вену вскрою, напоим…

— Так не вашей! Моей надо!

— Чтобы ты тоже свалился? Тебя уже ветром шатает. А я…

— А вы забыли, что пришелец! Вы даже кватту пить не можете! Чёрт его знает, что у вас за кровь, может, она отравная?! Вместо помощи уморим человека!

Гвейран отложил нож.

— Уморить не уморим, но… Пожалуй, ты прав. Твоя подойдёт лучше. Но тебе сейчас кровопускание не принесёт пользы. Не знаю, чем дело кончится.

— Да ладно, переживу! — цергард был настроен легкомысленно: ему и не такое приходилось терпеть, вытерпит и это. Вот только деталей он не знал. Надо ли нацедить крови в плошку? Или лучше давать прямо с руки? Как правильно?

— Ну конечно, с руки! — у Гвейрана сомнений не было. — Он будет вырываться, не дай бог, твою плошку опрокинет, тогда всё пропало.

— Почему пропало? — не понял Эйнер. — Ещё нацедим.

От этих его невинных слов Гвейран даже вспылил. Он вообще соображает, что несёт?! Или совсем ошалел на нервной почве?! О живом организме речь идёт, не о баке с горючим!

— Ну, хорошо, хорошо, как скажете! — Верховный был сама покорность. Его не покидало опасение, что Гвейран может передумать. А справиться с обезумевшим адъютантом в одиночку он не рассчитывал.

… блаженство продлилось недолго. Было прервано жестоко и беспощадно: навалились без предупреждения, прижали к земле, запрокинули и плотно стиснули голову. Тапри зажмурился, закричал в испуге, и тотчас же между зубов его оказалась тонкая, примерно с карандаш, прочная распорка, по опущениям — твердый пластик. И почти сразу в рот потекла струйкой тёплая, густая жидкость, кисловато-солоновтая на вкус. Весь организм сжался от ужаса и отвращения, он давился, захлёбывался, он пытался выплюнуть эту мерзость, бился до последнего, но всё-таки вынужден был сделать глоток…

И всё изменилось мгновенно. Только что одна мысль о еде вызывала тошноту — и вдруг накатил зверский, режущий голод. Нет, та субстанция, что ему продолжали вливать в рот, вкуснее не стала. Просто голод многократно пересиливал отвращение, за неимением лучшего, он готов был потреблять, что дают. Он ловил падающие сверху тёплые капли, время от времени губы его касались чего-то мягкого, вроде бы, живого — посмотреть он почему-то не решался.

— Ну, всё, хватит, — раздался над ухом тихий голос пришельца. — Больше нельзя. Опасно.

Почему нельзя? Чего такого опасного? Жалко им, что ли, этого противного солёного пойла? Хоть бы несколько глотков дали допить…

— Немного ещё, — просительно откликнулся господин цергард Эйнер, — Смотрите, он не наелся…

— Хватит! — теперь пришелец говорил очень твёрдо. — Раньше ты помрёшь, чем он наестся. Кстати, его тоже перекармливать вредно… Ну всё, всё, достаточно… Нет, ты не вздумай вставать! Ложись сюда, к кочке прислонись… вот так. Держи кверху, сейчас я перевяжу… Отвернись, не смотри…

От этих слов агарду Тапри стало любопытно и жутко — что у них такое происходит, что даже смотреть не велят? Он догадался, наконец, открыть глаза, приподнял голову…

Два лица склонились над ним — встревожено-радостные лица. Одно раскрасневшееся, другое белое, как снег; оба густо и страшно перемазаны кровью!

— А-а-а! — отшатнулся он. — Почему… почему вы такие?… Кровь… везде…