Последнее приключение странника

– Может, и так, но это меня не извиняет. Я относился к нему высокомерно, смотрел на него как на пустое место, вел себя с ним пренебрежительно, ты даже не представляешь себе насколько. Чтобы отомстить ему, я в красках расписывал крупные судоверфи – не чета его маленькому предприятию, – которые посещал и на которых время от времени работал. Мне хотелось причинить ему боль, показать, как много он потерял, упиваясь своей отцовской властью. Но на самом деле все было наоборот – да, он всегда был жестким, но никогда не хотел меня сломать. Мой отец, Эрин, всю жизнь пахал ради семьи и своих детей, то есть и ради меня…

Отец едва не разорился, когда в 1990-х в судостроительной отрасли случился кризис. Он решил, что все потерял, в том числе себя. Своим спасением он был обязан матери. И он не прекращал работу ни при каких обстоятельствах, посвящал ей дни и ночи. Отец был трудоголиком, храбрым, стойким к неудачам. Даже получив травму, он оставался на стапеле. Никакого отдыха, никаких отпусков.

– Он никогда не запрещал мне нырять, оплачивал мне курсы и первую экипировку. Единственное, чего он от меня ждал, это чтобы я работал вместе с ним. Он надеялся, что я сохраню то, что он создал, хотел передать мне свое дело; он догадывался, что оно мне нравится, и он не ошибался. Вот только я мечтал о другом. О погружениях, о том, чтобы уходить под воду… Но я не смел признаться ему в этом, не провоцируя его, не бросая ему вызов. Я вел себя как мелкий кретин, каким я и был. А он, взобравшись на пьедестал отца семейства, не готов был выслушать меня и принять мой выбор.

Нас поглотила глубокая тишина. Я не догадывался, что Эрин ответит мне. Она как будто замкнулась, погрузившись в свои мысли. Но вдруг резко подняла голову и посмотрела на меня с интересом.

– Когда вы с ним разговаривали в последний раз?

– Не помню… Лет шесть назад или больше.

Она пришла в ужас. Как ей принять подобное, если у нее совсем другие отношения с родными?

– Мы с ним оба замкнулись в молчании, характер у нас дерьмовый. И мой неудачный брак не способствовал росту его уважения ко мне. Он окончательно убедился, что я полный лузер…

– Какая связь?

Я слишком рано поднял эту тему. Я не готов был прямо сейчас выложить ей все остальное. Скоро я это сделаю, но не сегодня вечером. Для родителей эта история не секрет. Луиза потребовала, чтобы я выяснил, не было ли у кого-то в семье трудностей с зачатием ребенка. Я долго сопротивлялся, сам наводил справки, но потом сдался и спросил у матери, а она, вероятно, проговорилась отцу.

– Если ты не в состоянии удержать жену, значит, по мнению моего отца, грош тебе цена. – Я извернулся, уходя от прямого ответа.

– Но это бред! Это его слова?

– Нет… Мы больше не разговариваем, я уже тебе сказал… Я навсегда разочаровал его. Как-то так…

Она недоверчиво хмыкнула:

– Твоя бывшая жена не пробовала ничего сделать? Ну, чтобы помочь тебе восстановить отношения с ними? Ей было наплевать?

– Эрин, я сказал Луизе, что поругался с родными, которые не согласны с моим жизненным выбором, и ей этого хватило, она не стала копать дальше. Впрочем, я не дал ей такого шанса. Так я защищался, а ее это вообще не заботило…

– Как такое возможно?

– Неважно… Ты первый человек, кому я это рассказал…

– А что ты намерен делать?

– Понятия не имею… Мне только ясно, что родители стареют. У меня есть брат и сестра, у них свои семьи, но я с ними даже не знаком. По-моему, это ужасно. Я стыжусь себя, Эрин. Я обязан перед ними извиниться…

– От нас до них меньше двух часов езды, Гари, навести их! Чего ты на самом деле ждешь? Если ты не против, сделаем это прямо завтра? У тебя выходные, я попрошу Палому прийти в “Одиссею” пораньше, и проблема будет решена.

– Постой, постой… Ты собираешься поехать со мной? – Я был ошеломлен.

– Я всюду буду с тобой, Гари. Значит, так. Завтра мы поедем к ним. Ни о чем не думай, ты просто встретишься с ними, и все. Если для тебя легче, чтобы я была рядом, я буду рядом.

И вот Эрин здесь. Вместе со мной. В машине. С ума сойти.

Есть поездки, которые невозможно забыть. Они остаются в памяти, словно выжженные каленым железом. Я вел машину на автопилоте, не думая ни о чем, выбросив из головы все мысли. Чем ближе мы подъезжали, тем больше я каменел. Я сражался с собой, пытаясь расслабиться, но у меня плохо получалось; не помогал даже ласковый взгляд, которым меня окутывала Эрин.

Я припарковался. Перед родительским домом. Домом, в котором я вырос. Перед эллингом. Перед тем, что стало бы моей жизнью, подчинись я отцу.