Последнее прощай

— Когда происходит что-то серьезное, что-то ужасное, вас накрывает шок и вы не можете думать ни о чем другом — ваш мозг просто отключается, выполняя лишь то, что абсолютно необходимо для поддержания вашей жизнеспособности.

Анна понимающе шмыгнула:

— Звучит правдоподобно.

— Таким образом вы просто реагируете на происходящее вокруг. Безо всякого планирования, инициативных решений — просто реагируете в ответ. А в этом легко увязнуть, — он знал, о чем говорил. Он сам был таким на протяжении нескольких лет. — Если хотите снова взять контроль в свои руки, вам нужно перестать реагировать. На нее.

— Что ж, легко сказать, но как это сделать?

Губы Броуди изогнулись в усмешке:

— А мне почем знать? Она ваша свекровь. Вы должны сами в этом разобраться, как и мне пришлось в свое время.

Анна ответила не сразу. Сперва он решил, что она обдумывает его совет, но, когда она заговорила вновь, стало ясно, что мысли увели ее совсем в другую сторону.

— Вы женаты? — осторожно поинтересовалась она.

Броуди знал, о чем она спрашивала: следует ли им такое обсуждать? Это, конечно, совсем невинный разговор, но был в нем намек на близость, которая так быстро устанавливалась между ними, что однажды вызвала бы у него тревогу.

— Нет. Я не женат. Больше нет.

— Оу, — она снова умолкла, — я чувствовала, что вы неспроста так хорошо меня понимаете. Вы тоже кого-то потеряли.

Очевидный ответ был: «Да. Потерял». Но Броуди не хотелось давать очевидные ответы, и он промолчал.

— Это был он или она — тот, кого вы потеряли?

Он не собирался ничего ей рассказывать, как вдруг услышал свой собственный голос:

— Она.

Какое-то время она обдумывала услышанное.

— Как давно?

— Девять лет, — губы шевелились вопреки его воле. Все это было весьма странно. Он решительно поставил свой стакан.

— Послушайте, Анна… кажется, мне пора. Льюис просится погулять перед сном, — он взглянул вниз, на Льюиса, который тихонько посапывал у него в ногах и даже ухом не повел при звуке своего имени. Все тепло, которое он накопил в себе, пока болтал о сосисках в тесте и волованах, вдруг иссякло, оставив ощутимое недовольство собой.

— А, ладно… — смутилась она, и недаром, но он не позволил себе заострять внимание на нотках разочарования в ее голосе.

— Проща…

— Не произносите этого слова, — торопливо предупредила она. — Помните?

— Вспомнил, — сдержанно сказал он, но ее ответ дал ему надежду, что его последние слова не лишили его шанса, что она когда-нибудь еще перезвонит. Что-то подсказывало ему, что если она когда-нибудь произнесет это слово, то больше не позвонит. И он был рад, что пока этот день не настал.

— Скажите что-нибудь другое.

Он на мгновение задумался:

— До связи.

По выдоху он догадался, что она улыбнулась.

— До связи, — эхом отозвалась она и положила трубку. Кабинет перестал казаться таким же уютным, как прежде.

Он потянулся вниз и потрепал Льюиса по животу. Пес раззявил пасть и зевнул.

— Пойдем, — скомандовал он. — Не делай из меня лжеца хуже, чем я уже есть. Тебе пора выбраться в сад.

Он вышел во двор вслед за псом и поднял глаза в ночное небо. Он жил вдали от города, что позволяло ему видеть куда больше звезд, чем он мог сосчитать, но этой ночью на небе не было ничего, кроме серых густых облаков. Очень кстати. Она была так честна, так откровенна с ним, а он делал вид, что отвечает ей тем же, но это было не так. Совсем не так.

Глава 19

Габи и Анна добрались до Общественного центра как раз к началу занятия по сальсе. В зале скопилось около сотни человек, большинство из которых разбилось на большие круги: женщины — снаружи, мужчины — внутри, и еще несколько отставших, которые, как и они, торопливо сбрасывали с себя верхнюю одежду и переобувались. Габи заметила Ли на другом конце зала и, радостно помахав ему рукой, послала воздушный поцелуй.

Она обернулась к Анне, которая как раз переобувалась из кроссовок в танцевальные туфли:

— Спасибо, что согласилась переписаться на среду. С новым расписанием у нас с Ли выпало еще два вечера, которые мы можем проводить вместе.

Занятая застежкой на одной туфле, Анна подняла глаза:

— Ты же знаешь, я с радостью.

Она снова опустила голову и попыталась унять трепет в животе. Это была правда — она была рада пойти на это ради Габи, но это не отменяло легкого чувства беспокойства.

Ведь это были не просто занятия в среду вечером. Это были занятия с Джереми. Ей вспомнился тот вечер Валентинова дня, и пусть прошло уже несколько месяцев, внутри у нее будто что-то перевернулось. И это очень сбивало с толку.

Краем глаза Анна заметила пробиравшегося к ним преподавателя.

— Нам лучше пошевеливаться, — процедила она и потянула Габи к столпившейся поблизости стайке «новичков».

Поначалу Анна сосредоточилась на освоении пары новых шагов, но в какой-то момент сквозь толпу поймала на себе взгляд Джереми. Он кивнул и улыбнулся. Ее внутренний радар-распознаватель Спенсера молчал. Это ободряло, и, кивнув, Анна улыбнулась в ответ.