Последнее прощай

Он бросил взгляд на книгу, лежавшую на пассажирском сиденье: «Панические атаки и агорафобия: практическое руководство». После случившегося в магазине Моджи он неделю решался заказать эту книгу, еще две потребовалось на то, чтобы заставить себя ее открыть, и вот теперь он уже около месяца почитывал ее время от времени.

Первые главы, посвященные заботе о себе, показались ему пустыми, поэтому их он пропустил. Питался он хорошо, за собой следил, раза четыре в неделю выходил на пробежку. Ничего нового там бы не рассказали. Пропустил он и следующие несколько глав психотрепа, где среди рекомендаций был совет завести дневник. Он им что, тринадцатилетняя девчонка? Кроме того, всякий раз, когда он брал в руки ручку, случалось одно и то же. Все мысли пропадали, и единственное, что он мог, это просто пялиться на пустую страницу. Сомнительная терапия.

Его внимание привлекло другое — раздел, начиненный практическими советами и упражнениями. «Систематическая десенсибилизация» — вот на чем он наконец остановился. В ней хотя бы был смысл: намеренно помещайте себя в ситуацию, которая прежде вызывала панику, но делайте это дозированно, решайте задачу по кусочкам, и таким образом вы постепенно научитесь сглаживать воздействие некоторых панических триггеров.

Этот супермаркет казался само собой разумеющимся местом. Первый приступ случился у него именно здесь — посреди секции свежих продуктов. В тот момент ему показалось, что он умирает. Он был уверен, что у него либо сердечный приступ, либо инсульт, что в ту секунду в его мозгу что-то лопнуло и, распоров сознание, принялось уничтожать нейроны, нанося невообразимый вред. Остальные покупатели хмурили брови и выказывали явное неодобрение, решив, что он находится под воздействием чего угодно, только не собственных переживаний.

Возвращение сюда не вызывало в нем откровенного восторга, однако он определенно испытывал некоторое возбуждение вперемешку с тревогой. В местных фермерских магазинах, куда он привык обращаться, всегда было отличное мясо, свежие домашние продукты и кое-что из бакалеи, но, если хотелось экзотики, удача от него отворачивалась. Вот и теперь он уже несколько месяцев мечтал о тайском зеленом карри. У него были все нужные травы и специи. Недоставало лишь рыбного соуса, последняя бутылка которого кончилась почти год назад. И чем чаще он об этом вспоминал, тем сильнее ему хотелось этого тайского зеленого карри.

План был прост: всего три пункта. Несколько приемов, взятых из книги, в сочетании со строгим внутренним уговором должны были помочь. Он ведь не собирался закупаться по-крупному, с час колеся по магазину и набивая тележку продуктами. Всего одна бутылочка рыбного соуса. Пять минут, туда и обратно. С этим он точно мог справиться.

Иначе что дальше? Если он не сможет? Если ему не удастся себя перебороть? Жить как отшельник в своем продуваемом всеми ветрами маленьком домике на болотах, превращаясь в старого седого чудака?

До некоторых пор он мало размышлял о будущем, во всяком случае в долгосрочной перспективе. В категориях лет и десятилетий, а не просто дней и месяцев. Но, послушав, как Анна рассуждала о своей жизни, полной пока не исписанных страниц, он вдруг задумался о своей.

Представляя книгу собственной жизни, он не видел пустых страниц, жаждавших прикосновений пера. Книга была наглухо захлопнута. Запечатана. Спрятана в пыльный ящик и забыта. Это заставляло его чувствовать себя трусом.

И вот он был здесь. День первый. Шаг первый. Он должен был это сделать.

Пульс подскочил, стоило ему об этом подумать, затем пошел рысью, но Броуди не позволил ему себя остановить. Он сделал глубокий вдох и потянулся к дверной ручке.

Первую половину пути по автостоянке он благополучно преодолел. Прибегнув к помощи воображения, поверх окружавшей его реальности он рисовал место, которое не внушало страха. Дешевые кустарники и тонкие деревца между рядами машин обернулись в утесник и папоротник. Разбросанные по парковке в окружении пустовавших мест машины стали обтесанными непогодой валунами. Дорожный шум, долетавший с пролегавшего всего в двадцати футах от супермаркета шоссе, превратился в завывание ветра между каменистыми холмиками на вересковой пустоши.

Однако чем ближе он подходил к магазину, тем труднее становилось поддерживать в голове воображаемую картинку. Больше всего его отвлекали звуки: шум колес тележек и голоса детей, скуливших в них, хлопанье дверей машин. Он уже совсем от этого отвык.

Добравшись до входа — большого прямоугольного отверстия, нежели двери в привычном смысле, — он был вынужден остановиться, закрыть глаза и перевести дыхание. Мимо него проходили другие покупатели; он ощущал легкий ветерок от их перемещений, но пытался не обращать на это внимания, силясь сосредоточиться на дыхании под счет. Вдох, два, три… Выдох, два, три…

Он открыл глаза, про себя продолжая считать. Он был в шаге от пропасти своей паники. Но ведь так все и задумывалось, не так ли? Подтолкнуть себя, приблизить к границе комфортного состояния, но не переходить черту.