Последнее расследование детектива Моро

Нет, нет, я на это не пойду. Доводы здравого смысла подсказывают, что нельзя доверять малознакомым скользким типам, особенно тем, которые предлагают баснословные деньги, вмиг удваивая и утраивая гонорар. Конечно, его бредовая идея сопряжена с большим риском… Да, Фрэнсис Итон производит впечатление сильного и делового человека, но это не то же самое, что «честный» и «порядочный».

Неужели в этом деле никак нельзя обойтись без этого всего, без всех этих сложностей? Стоит подумать ещё, может быть, я что-то упустил?

Эх, всё-таки приличное это новое пойло, подумалось внезапно мне, когда я двумя большими глотками осушил бутылку и аккуратно поставил её на стол прямо перед собой, глядя на фирменную этикетку с крупным названием ещё мало кому известного бренда дешёвого вина – «Ллойгор». Странный, прозрачный и в то же время насыщенный ни на что не похожий вкус, такой, что оторваться просто невозможно.

Я вновь взял бутылку в руки и уже в каком-то алкогольном забытьи и сонном и полубредовом от усталости состоянии начал рассматривать узоры и витиеватые линии названия в оформлении бирки, продолжая удивляться этим смышлёным сукиным детям, придумавшим такой великолепный напиток, как вдруг при развороте ёмкости на внутренней стороне ярлыка заметил бледные чуть заметные слабо переливающиеся сквозь стекло в слабом свете лампы и тлеющего конца сигареты мерцающие знаки.

С неимоверным усилием сфокусировав зрение и скинув пелену сна, одолевавшего меня, я приблизил её к себе: буквы различных алфавитов со всего земного шара проступили яснее и начали складываться в слова, которые в хаотичном порядке заполняли собой всю обратную сторону этикетки.

Чтобы лучше рассмотреть символы, я вытянул руку вперёд, так, чтобы электрический свет наиболее ярко освещал мою находку, но быстро обнаружил, что знаки исчезли! Под светом фонаря я крутил бутылку и так, и эдак, однако ничего не изменилось, ничто более не нарушало девственную белизну тыльной стороны наклейки.

Посетовав на собственное переутомление, озадаченный и окончательно обессилевший я вновь откинулся на спинку стула и уже без особых ожиданий приблизил к себе «Ллойгор»: в полумраке прямоугольная этикетка казалась пустым тёмно-серым прямоугольником, на котором неожиданно по одному, по два, а потом уже и все разом, слабо мерцая, проступили слова, снова занявшие свои прежние положения.

Сон отступил, и меня охватил небывалый прямо-таки детский азарт и любопытство: кому и зачем понадобилось прятать на обратной стороне этикетки вина послания на разных языках, а главное – зачем? Вполне вероятно, что это могли быть обозначения лицензии для продажи продукции в импортируемые страны, однако такой вариант показался мне слишком необычным и сложным в техническом исполнении, поэтому, стараясь не менять положения бутылки в пространстве комнаты по отношению к единственному источнику света, дабы вновь не потерять проступившие символы, я осторожно потянулся за бумагой и карандашом, желая переписать часть слов для последующего перевода.

Знакомые мне латинские буквы переплетались с арабской вязью, кириллицей, иероглифами и какими-то примитивными абстрактными рисунками. Возможно, присутствовало индийское письмо, однако не берусь достоверно это утверждать, поскольку моих познаний в области лингвистики было недостаточно для точного определения многочисленных разновидностей представленных здесь видов письменности.

В конце концов, алкоголь пробрал меня. В моих глазах так сильно зарябило, а голова разболелась настолько, что вскоре мне пришлось бросить это занятие. Однако прежде, чем погасла лампа, а моя кружащаяся голова коснулась подушки, я всё же смог продраться сквозь непроходимый лабиринт неопознанных буквосочетаний и рисунков и разобрать одно единственное слово на родном английском, которое вызвало изумление и повергло меня в шок, ибо это было слово «СДОХНИ».

Глава 2. Университет

Всю ночь шёл дождь, отчего утро следующего дня выдалось особенно холодным и промозглым, а сучий непроходящий туман только усугубил и без того унылый призрачный городской пейзаж, сгустив в нём все отвратительные и хмурые краски, какие только имелись в его скотской палитре.

– Блядство, – первое, о чём я подумал, проснувшись и взглянув в окно.

Как и планировалось, сначала я отнёс архив со всеми документами, собранными мною в ходе почти месячного расследования дела Ларри Итона, в офис компании «Сириус Итон и сыновья». Стэн Бэнфорд в присущей ему выхолощено дружелюбной отстранённой манере любезно принял папку, заверив, что к обеду эта информация уже будет на столе основателя фирмы, однако в то же время безоговорочно отказался принимать часть моего гонорара, ранее выданного мне в качестве предоплаты, сославшись на распоряжения Фрэнсиса Итона:

– Буду с вами откровенен, мистер Моро, моё руководство надеется, что вы, несмотря на, как бы это сказать… несмотря на всю необычность и в некотором роде уникальность сложившихся обстоятельств и возникших сложностей, всё же примите новые условия работы и продолжите поиски.