Последнее сокровище империи

Наконец, Глобачеву не давало покоя другое странное совпадение: именно поручик Берсенев оказался в ювелирном магазине Самойловича, когда там развернулись драматические события. Сняв показания с ювелира, лежавшего сейчас в больнице, Хватов установил: поручик сам положил оружие на пол, собираясь дать уйти террористу. Тогда как меткий стрелок вполне мог уложить его на месте, не причиняя вреда заложнице. Что, кстати, блестяще сделал поручик Антон Кречет. Получается, что некую связь поручика с террористами при большом желании возможно установить и даже доказать. И все складывается в логичную цепочку, учитывая упоминания о том, что еще в госпитале Берсенев позволял себя проявлять пораженческие настроения.

Да, картина складывалась однозначная. Поручик Алексей Берсенев, выходец из обедневшей дворянской семьи, каким-то непостижимым пока образом оказался связан с террористами. А его друг, поручик Антон Кречет, совсем недавно получил особо важное задание и готов отправляться в Сибирь, дабы установить, насколько правдивой может оказаться история с неким крупным алмазным месторождением. Этот как раз благонадежен, другой кандидатуры уже не подобрать, время уходит. Значит, Кречет должен покинуть Петроград как можно скорее. Для своей же, между прочим, пользы – Глобачеву уже доложили, что Кречет бегает, суетится, развил бурную деятельность, хлопочет по делу Берсенева.

А дело это, кстати, нужно поскорее свернуть. Государь император держит его на личном контроле и требует не затягивать с расследованием. Виновен – получи по заслугам, тут каждого ожидает скорый и справедливый суд. Хватов беседовал с Берсеневым в «Крестах», поручик держится достойно, только вот на суд его поведение особого впечатления не произведет. Процесс будет закрытым, поручик Берсенев Алексей Иванович предстанет перед трибуналом, проволочек не будет. Учитывая возможность побега, которая, по информации Хватова, вполне осуществима, разжалованный поручик в кратчайший срок отправится по этапу.

В Сибирь.

Дальше Сибири в России не ссылали как минимум триста последних лет. И ожидает Берсенева в ближайшем будущем Красноярская пересыльная тюрьма…

2

«Это будет быстро», – решила Лиза.

Еще когда ухаживала за ранеными, освоила один важный урок: если человеку нужно делать больно, действовать нужно быстро и решительно. Отрывать присохший к ране бинт одним сильным рывком, короткая резкая боль, крик – но почти сразу испытание заканчивается, рану начинают обрабатывать, больному становится легче. Правда, девушка не знала, как облегчить страдания Кирилла Самсонова – а страдать ее теперь уже бывший жених, несомненно, будет. Да и бабушке придется нелегко. Ее самой не станет легче, Алексей ведь все равно в тюрьме, связи Самсонова помогли только узнать, что дело серьезное, надежды никакой, разбираться особо не станут. А Кречет, наводивший справки со своей стороны, пояснил еще короче: тухлое дело, гнилая история…

Потому-то Лиза должна сделать что-то сама. Пусть не для Берсенева, которому не поможешь, так хотя бы для себя. Она не сможет простить себе, если оставит все как есть. Значит, нужно делать первый шаг самой. И Лиза Потемкина отправилась к Самсонову, не дожидаясь, пока тот явится с традиционным визитом.

Автомобиль Кирилла ожидал у парадного. Шофер сидел за рулем, ожидая хозяина. И Самсонов появился почти сразу же, как только Лиза приблизилась к авто. Сперва он, занятый своими мыслями, не заметил девушки. Увидев, встрепенулся, на миг превратившись из Господина Медведя в большого неуклюжего мальчишку, засуетился, для чего-то отдернул ладно сидящий на мощной фигуре пиджак, поспешил навстречу Лизе, ступая широко, попытался даже обнять, но Лиза деликатно уклонилась, даже сделала предусмотрительный шаг назад.

– Что случилось? – быстро спросил Самсонов. – Господи, Лизавета, на тебе лица нет! Так, ну-ка пойдем немедленно в дом!

– Ты спешишь… спешил… – тут же справилась Лиза. – Дела у тебя…

– Погодят дела! – Кирилл решительно взял девушку за локоть, но та опять вырвалась, снова попятилась, заметив боковым зрением пристальное внимание дворника – барин барышню ловит, та же словно танцует на мостовой… Не ускользнуло любопытство дворника и от Кирилла. Он прекратил попытки взять Лизу за руку, остановился, и теперь, когда они стояли друг против друга, картина выглядела со стороны еще более нелепо.

– Пойдем в дом, – повторил Самсонов.

– Нет. Зачем же для этого в дом… Я тебя не задержу.

– Боже мой, Лиза, о чем ты говоришь! Кто, как не ты, моя невеста, имеет полное право задерживать…

– Невеста, Кирилл, может быть, и имеет полное право, – перебила его девушка. – А я пришла сказать… В общем, я виновата, Кирилл. Я очень перед тобой виновата.

– Да в чем ты виновата, господи!

Вот и настал тот самый момент, когда делают больно. Лиза даже закрыла глаза – так делала поначалу, когда предстояло увидеть открытую рану. Потом привыкла – глаза сами открылись, теперь она смотрела Самсонову прямо в лицо.