Последнее сокровище империи

– Просто гуляют… – повторил Самсонов.

Сейчас Ренкаса и его рассказов, очень подходящих для того, чтобы стать свежими сплетнями, в отдельном кабинете ресторана «Виктория» для Кирилла не существовало. Вокруг него вообще все исчезло, на некоторое время образовалась полная, даже звенящая тишина. У Самсонова внезапно появилось, о чем подумать, кроме неотложных дел, которые считались государственными.

И это – отнюдь не опасение старухи Потемкиной, лишенные, по глубокому убеждению Кирилла, всяких веских оснований. Начать хотя бы с того, что Настасья Дмитриевна этого поручика, друга Лизиного детства, терпеть не могла. Одно время старый друг решил посватать девушку, получил решительный отлуп от самой Потемкиной и надолго исчез из их дома, как и из их жизни. Бабушке не очень хотелось, чтобы Берсенев вернулся. Самсонов не знал, как к своему старому другу относится Лиза, сохранилось ли что-то между ними, было ли оно, в конце концов. Зато имелось другое, известное ему обстоятельство: он, Кирилл Самсонов, самолично попросил поручика не давать Лизе скучать, пока ее жених активно занимается, как уже отмечалось, делами государственной важности. Берсеневу, кажется, скоро на фронт, жених не может уделить Лизе должного внимания до помолвки, а после случившегося гулять одной – увольте-с! Вот, получается, поручик Берсенев и развлекает Лизу, как умеет. Фильмы, тир, прогулки по набережной. Странный выбор развлечений, да ведь только сам Кирилл это, выходит, благословил и одобрил. Если старухе что-то взбрело в голову, она не обязана делиться своими глупостями с первым встречным. Тем более что первым ей встретился Лео Ренкас, не последний, как знал Самсонов, светский сплетник в Петрограде.

Кабы только это, Кирилл сейчас не сушил бы себе такими глупостями голову. Однако было обстоятельство, о котором не упомянула Потемкина и, естественно, которое не мог взять во внимание Лео.

Ювелирный магазин Самойловича. Место, где произошло событие, вновь открывшее Алексею Берсеневу дверь в дом Потемкиных. И давшее, как показали дальнейшие события, вполне удобный повод для их с Лизой встреч.

Его невеста в тот день пришла к Самойловичу, предварительно договорившись с ним. Опять же, к ювелиру Лизу чуть ли не силой вытолкал сам Кирилл. Как ни верти, девушка оказалась там, в магазине, случайно. И террорист, напавший на нее, тоже вряд ли имел другую возможность вырваться из облавы. Этот также выбрал магазин Самойловича случайно, просто оказался рядом с ближайшей открытой дверью.

А что те двое удальцов? Друзья детства, господа поручики Кречет и Берсенев? Выходит, оба, особенно – Берсенев, тоже оказались у того магазина в тот день и в то же самое время, что и Лиза, по чистой случайности?..

Самсонов снова вернулся из личной тишины в пространство ресторанного кабинета. Встретился взглядом с притихшим Ренкасом. Сильнее сжал пальцы на хрустальной ножке рюмки.

Хрусь!

Отломанная ножка аккуратно легла в центр пустой тарелки. Пораненный осколком палец Кирилл вытер о салфетку. Кинул ее туда же, в тарелку.

Следом кровавым вверх.

4

К середине апреля весна ворвалась в Петроград как-то стремительно, словно ветер с Балтики надул. На набережной даже под вечер оставалось достаточно много гуляющих. О полноценной весне пока что речи быть не могло. Но столичные жители соскучились по солнечным лучам. Не холодным, лишь усиливающим дождливую тоску каменного города, а ярким, обещающим скорый весенний разгул и недолгое, и оттого – еще более желанное петроградское северное лето.

– Купите даме цветы, господин офицер!

Берсенев заплатил молоденькой девчушке за белый букетик ландышей, протянул Лизе, державшей его под руку, и та картинно наморщила носик.

– Фу, господин офицер, как это пошло!

– Почему? – от неожиданно полученного замечания Алексей даже остановился.

– Набережная, закат, копеечные ландыши… Бульварный роман. Берсенев, это ты в госпитале начитался?

– Прости…

Сжав тонкие губы, поручик решительно попытался взять злополучные ландыши, даже намеревался швырнуть цветы в воду, но Лиза отпустила его локоть, легко отскочила, пряча при этом букет за спину, погрозила пальчиком.

– Э, нет, господин офицер! Это уже хамство! Солдафон! Сначала дарит цветочки барышне, после отнимает!.. Что за манеры, Алексей Иванович, где вы росли?

– Там же, где и вы, Лизавета Васильевна.

Скорее почувствовав, чем увидев, что Берсенев не готов подыгрывать, Лиза поднесла букет к лицу, вдохнула аромат, на мгновение зажмурилась.

– Не из цветочного салона, Алеша. Самые настоящие, лесные. Живые. Даже без пошлой муаровой ленточки. Вот! – она победно помахала цветами. – Они пахнут, понимаешь? Я поставлю их в девичьей спаленке и стану засыпать под этот аромат.

– Голова закружится, – предостерег Алексей. – Как вон у нашего Кречета.

– Так и не раскрыл государственную тайну? – Лиза снова пошла рядом с Берсеневым, подхватив офицера под руку. – То-то, гляжу, запропал…