Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница

Заслышав цокот копыт, корнуэльцы обернулись, но не встревоженно; их мечи по-прежнему покоились в ножнах. На туниках белизною сиял знак вепря.

И тут один из них, дюжий здоровяк, держащий под уздцы чалого коня, внезапно вскрикнул – и меч, сверкнув сталью, словно сам собою лег ему в руку.

– Это он! Тот кровожадный сопляк, который зарубил Кинона!

И не успели спутники Александра осознать, что случилось, как корнуэльцы вскочили в седла и помчались на них во весь опор с мечами наголо.

Напали враги так стремительно и так яростно, что никто не успел ни слова вымолвить, ни даже подумать. Звенели клинки, кони двигались по кругу, копыта высекали искры из камня. Не было никакой возможности крикнуть «стойте!» и вступить в переговоры; сын Бодуина никоим образом не сумел бы назвать себя и выяснить, на чьей стороне были эти корнуэльцы много лет назад. Чего юноша никак не мог знать, так это того, что воин, сраженный им в роковой стычке, приходился братом здоровяку, который, далеко превосходя юного принца и мощью, и боевой выучкой, теперь пытался в свою очередь убить его самого.

Впоследствии Александр с трудом мог вспомнить, как все вышло. Здоровяк верхом на чалом теснил защищающегося юношу шаг за шагом к канаве и насыпи у обочины дороги; конь его рвался вперед, оскальзываясь на камнях. Этот бой ничуть не походил на поединок с Киноном на реке; здесь не было места ни страху, ни радостному возбуждению: время словно застыло – и вместе с тем летело стрелой. Где-то рядом послышался грохот падения, крик, конь без всадника врезался в бок чалого – и в это самое мгновение меч Александра проник сквозь защиту противника. Тот отбил клинок, но острие его обагрилось кровью.

Александр, задыхаясь, оскалившись в гримасе нечеловеческого напряжения, с хрипом глотал воздух. Вот он яростно пришпорил коня, погнал его на чалого, и в то же самое мгновение корнуэлец, опомнившись, парировал меч принца – лезвие ушло вверх и вбок – и поднырнул под него для последнего, смертоносного удара.

Промахнулся он самую малость – на толщину ремешка наплечника: его-то меч и рассек. И тут конь Бранда сшибся с конем Александра, металл лязгнул о металл, отбил клинок корнуэльца в сторону, рубанул по латному горжету и вошел противнику в горло. Тот с грохотом рухнул на гравий, а конь его с испуганным ржанием развернулся и помчался в лес, на бегу окропляя камни кровью.

– Господин, ты ранен?

Александр, еще не вполне придя в себя после битвы, ошеломленно покачал головой, трясущимися руками пытаясь убрать меч обратно в ножны.

– Это его кровь. Разбрызгалась. Благодарствую, Бранд; я твой должник. Думается, он меня почти достал. Он мертв, да?

– Да, господин. Оба корнуэльца мертвы. Ни на что другое времени недостало.

– Понимаю. Ничего не поделаешь. Ты в порядке?

– Я – да, господин, а вот Ивейн ранен.

– Сильно?

Александр утер пот со лба тыльной стороной окровавленной руки. Над грядой холмов показалось солнце – горизонтальные сверкающие лучи ударили ему в глаза, ослепив юношу. Выходит, эта отчаянная битва длилась всего-то несколько мгновений? Александр спрыгнул с седла, бросил поводья Бранду и подбежал к распростертому на земле Ивейну.

Удар пришелся в бок, поперек тазовой кости. Когда кровь кое-как смыли – на насыпи рядом журчал родничок, – рана оказалась чистой, но глубокой и рваной и продолжала вяло кровоточить даже после того, как ее обработали и перевязали как смогли.

– Перевоз, – настойчиво воскликнул Александр. Стоя перед Ивейном на коленях, он держал чашу с водой у губ раненого. – Если бы нам только удалось снести его в лодку, ты говорил, по ту сторону есть таверна…

– Глянь-ка туда, – указал Бранд.

Александр поднялся на ноги. Широкое устье реки блестело и искрилось под солнцем, туман таял. Бурый парус еще маячил в пределах видимости – но далеко, почти у противоположного берега.

Юноша недоуменно сощурился:

– Его что, отозвали? Но я на той стороне никого не вижу.

– Нет, господин, – презрительно бросил Бранд. – Он сам вернулся. Небось, увидел, что здесь дерутся, а такие, как он, ни за что близко не подойдут, пока все не закончится. Он не приплывет сюда, пока не убедится, что мы уехали. Что делать будем?

Александр оглянулся на Ивейна. Тот попытался подняться на ноги, уверяя, что рана пустячная, что на охоте ему случалось получать и похуже, что он хоть весь день галопом скакать готов… но принц едва ли не силой заставил его лечь снова:

– Нет, подожди. Отдохни минутку. – И юноша обернулся к Бранду. – Нужно избавиться от трупов. Если их кони все еще здесь, отпусти их на волю. Этой дорогой, возможно, проедут и другие путники, а лишние расспросы нам ни к чему, во всяком случае сейчас. По крайней мере, теперь тебе не надо ехать в Корнуолл. Начнем вот с этого. Берись за ноги. Думаю, нам туда.