Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница

Рядом с нею преклонял колена пожилой мужчина, обратив благородное немолодое лицо к главному алтарю и молитвенно закрыв глаза. Одет он был скромно, но в платье из добротной серой ткани, а в изящных исхудавших пальцах он сжимал серебряное распятие, украшенное темно-алыми камнями – надо думать, рубинами. Позади старца едва просматривалась невысокая детская фигурка, облаченная тем не менее в монашескую рясу и плащ. Наверняка это тот самый мальчик, будущий послушник. По другую руку от мальчика молился священник. Прочие мужчины и женщины, стоящие на коленях чуть позади, – это, верно, слуги.

Служба закончилась. Повисла долгая тишина, затем послышались неспешные шаркающие шаги – это чередой выходили монахи. Дама встала и помогла подняться старику. Вдвоем, и мальчик промеж них, они вышли из часовни. Остальные последовали за ними. Александр не отставал.

Помешкав немного снаружи, гости разошлись в разные стороны. Дама постояла минуту-другую, разговаривая с двумя женщинами – видимо, своими прислужницами. Александр ждал, что она распрощается со стариком и вместе со служанками удалится в женский гостевой дормиторий, но, когда дама наконец повернулась уходить, направилась она, по-прежнему держа старика под руку, к внушительному строению за часовней. Надо думать, это дом аббата; конечно же, такая важная госпожа, как Нимуэ, ночует там, а не вместе с обычными путниками… Одна из женщин последовала за ней, вторая свернула к гостевым покоям. Священник вместе с мальчиком уже скрылись за дверью, ведущей в главные монастырские здания. К старику подбежал еще один мальчишка, в одежде пажа, обменялся с ним несколькими словами, а когда его отпустили, последовал за остальными слугами в мужской дормиторий. Но брел он медленно, приотстав от остальных: в его возрасте, верно, в постель не очень хочется.

Александр быстро догнал мальчишку и перехватил его в нескольких ярдах от двери дормитория:

– До чего славный нынче вечер, обидно в такой ранний час спать укладываться, правда? А скажи, тут, как только всех нас загонят внутрь, двери запирают?

Мальчуган рассмеялся:

– Ага, прям как кур в курятнике, чтоб лиса не добралась! Но спасибо хоть на рассвете не будят, впрочем под колокольный звон все равно не поспишь!

– Вы здесь давно?

– Да уж с неделю.

– А я только сегодня приехал, с юга. Здешние края мне незнакомы, но, кажется, обитель – место хорошее. Вы тут долго пробудете?

– Вот бы знать бы! Наверное, несколько дней, не больше. Нам господа ничего не говорят, но не удивлюсь, если хозяин будет не прочь задержаться.

– А хозяйка?

– О, уж она-то домой заторопится, как только убедится, что принц устроен благополучно! А почему вы спрашиваете? Кто вы?

– Тот, кто хотел бы переговорить с твоей госпожой, если это можно как-то устроить? Я путешествую один, без слуги, но, если завтра я сообщу ей свое имя, она согласится меня принять, как думаешь?

– Ну конечно! – уверенно заявил мальчуган, хорошенько рассмотрев Александра в свете, падающем из открытой двери дормитория. – Она такая добрая, моя хозяйка. С ней кто хочешь поговорить может, без всяких церемоний. Если это важно…

– Для меня – да. Как тебя звать?

– Берин.

– Так вот, Берин, а ты мне не расскажешь побольше о своей госпоже? Правда ли, что она…

– Слушайте, – поспешно перебил мальчик, – звонят в колокол. Сейчас запрут двери. Я вам скажу, где проще всего застать мою госпожу. Она поутру первым делом выходит погулять в сад, пока хозяин еще на молитве. Вот там с ней переговорить проще простого… Нет, вот этого не надо, сэр! Смотрите, а вот и брат Магнус идет запирать курятник! Поторопимся-ка! Доброй вам ночи!

И паж опрометью кинулся внутрь. Александр, второй раз за вечер убирая невостребованную мзду обратно в кошель, поспешил за ним.

Часть шестая Алиса и Александр

Глава 31

Вот так они и встретились наконец, Алиса и Александр, ранним утром прекрасного летнего дня, в саду монастыря Святого Мартина.

Алиса сидела под яблоней. Дерево было усыпано плодами, крохотными зелеными яблочками, такими круглыми и блестящими и теснящимися одно к одному среди листвы и веток, подрезанных столь симметрично, что дерево походило на картинку из иллюминированного молитвенника – на само легендарное Древо, до того как плоды на нем созрели к грехопадению. У подножия его, среди подстриженной рыжевато-коричневой травы, росло несколько маков и маргариток, что чудом спаслись от косы, а еще – лютики, и мелкие, невысокие анютины глазки, и клевер, над которым уже перепархивали крохотные синие мотыльки.

Алиса была в синем, под цвет мотыльковых крылышек, и под вуалью, ибо позже собиралась в церковь. Она уже хотела откинуть вуаль с лица, чтобы полюбоваться на малиновку: пташка только что слетела с яблони и уселась на позабытое кем-то перевернутое ведро в ярде от ее ноги. Но вот, заслышав шаги Александра по траве, малиновка гневно чирикнула и улетела, Алиса же задержала руку и обернулась.

– Госпожа, – произнес молодой человек чуть хрипловато и поклонился.