Последнее задание Гвенди

Несмотря на то, что её называют «одной из ярых защитниц общего образования», как окрестил её один из репортёров газеты «Вашингтон Пост» (The Washington Post) двумя годами ранее, настоящая мотивация Гвенди продолжать с этим видеочатом имеет мало общего с её нежеланием разочаровать блестящих учеников со всех пятидесяти штатов. Хоть ей и ужасно хочется избежать появления на телевидении в прямом эфире, она полагает, что отменить всё в последний момент будет очень плохой идеей. Это пошлёт неправильное сообщение – такое, наполненное слабостью- тому, кто искал шкатулочку с кнопочками (Кто, наверное, устроил пожар, здесь имеется в виду). И это последнее, что она хочет сделать.

Это не просто совпадение, думает она на своём пути назад к уровню три. Огонь начался в гараже и распространился оттуда. После всех этих лет они приближаются к ней.

19

В ТО ВРЕМЯ КАК ВЕСНА ПРИБЛИЖАЛАСЬ, Гвенди просто «швырнула» себя в сенаторскую кампанию 2020 года с тем, что Вульф Блитцер из СиЭнЭн описал как «лихорадочная самоотверженность». Даже с бушующим коронавирусом по всей стране – с более чем 175,000 и более смертей уже к середине августа – она проводила большую часть своих дней и вечеров налаживая встречи лицом к лицу с людьми штата Мэн. В маске она навещала госпитали и школы, дневные центы по уходу за детьми (детсады), дома престарелых, церкви и фабрики. В то время как действующий (и демонстративно без маски) сенатор Пол Магован фокусировал большую часть своего внимания на большом бизнесе и корпоративных поощрениях и продолжил «работать» над строгими границами с Южной Америкой и Второй поправкой в Конституцию США, Гвенди пошла навстречу прямо к людям к их злободневным проблемам и опасениям. Тип’О’Нил однажды сказал: «Вся политика должна быть, в первую очередь, местной, локальной», и она свято верила в это. Любое торговое или образовательное учреждение, которое соглашалось распахнуть перед ней свои двери, пока социальная дистанция и маски были наготове и в действии, заставляло Гвенди принять решение побывать там и выступить со своими речами. Она даже провела ужасно жаркий августовский день ходя изо двери в дверь в Дерри. В одном из домов, мужчина в майке-алкашке сказал ей «убирайся прочь с моих глаз, грёбаная гарпия». Эта его фраза попала в новости, ругательство было подвергнуто цензуре, неизвестно, что хорошего из этого вышло.

Когда она заболела, и её температура поднялась до 102 градусов по Фаренгейту с острым приступом диареи несколькими днями позднее, большинство членов комитета её кампании были убеждены, что она наконец-то подхватила вирус, и это будет означать конец её политической гонки. Но как часто это бывает, они недооценили её. Отрицательным тестом и двумя днями в кровати позднее, Гвенди снова была в пути и говорила с мужчинами и женщинами, которые работали на американской судостроительной верфи «Бас Аен Вэкс». Она рассказала несколько «старых-добрых Мэновских» шуток, которые вызвали большие приступы смеха. Её любимая была о пироге, наполненным мышиными фекалиями. В текущей версии она изменила имя повара лесной бригады на Магована.

Отец Гвенди, который переселился на первый этаж дома для престарелых Касл Рок Мэдоуз ранее этим летом – волновался о своей дочери и говорил ей это более одного раза за каждый предоставленный случай. Он с преданностью смотрел каждое её появление на утренних и вечерних новостных программах и говорил с ней почти каждую ночь по телефону но он не смог убедить её замедлить ход дела. Бриджет Дэсхардин, которая теперь ухаживала за Пиппой – таксой стареющего Алана Питерсона, умоляла Гвенди, чтобы та обратилась к психологу-консультанту по горю, утверждая, что она занимается самолечением, занимаясь такой сумасшедше интенсивной работой с напряжённым графиком, но Гвенди и слышать ничего не желала. У неё были места, куда ей нужно было пойти и люди, с которыми нужно было встретиться, чтобы выиграть голоса тех, кто ещё не решился, кому отдать свой голос. Даже Пит Райли – движущая сила баллотирования Гвенди в Сенат, начал волноваться за неё после некоторого времени и пытался уговорить её убавить темп, она отказалась.

«Ты сам меня в это вовлёк, теперь уже отступать нельзя»

«Но»

«Никаких, но-но». Если ты не хочешь, чтобы я заблокировала у себя твой номер телефона, что будет нехорошо, особенно если учесть, что ты мой менеджер кампании и всё такое, позволь мне делать то, что необходимо сделать».

И на этом все разговоры закончились.