Последнее желание

– Подойди ко мне, Рай. Только не пробуй нападать на меня, а то Фелиону придется тебя подстрелить. И тогда я буду вынужден убить еще кого-то. Мы же этого не хотим? – Райлиев мотнул головой и подошел к демону. – Посмотри внимательно на сцену в нижнем левом углу.

Райлиев нагнулся и всмотрелся в изображение. Сейчас он видел мелкие детали, которые не пропечатались на подделке. Из-за ствола дерева за телом девушки выглядывал черт с рогами, копытами вместо ног и хвостом.

– Это я. Не думай, тогда я был так же, как и сейчас, в теле человека. Но люди любят утрировать.

– Ты уже пытался возродить гниль?

– Ага. Но мне не дали закончить, – нахмурился Селестий. – С посвященным демонантом очень сложно договориться. И он, в отличие от тебя, Рай, знал обряды. Был таким самоотверженным. Думаю, их раньше как-то по-особенному настраивали. Или они лучше видели нас, больше верили в свои силы. Сейчас демонанты ни во что не верят. Но да ладно, мне же лучше. Этот, – он показал на храмовника на фреске, – лишил меня тела, но не успел отбелить. Ему нужно было схватить гниль. Почему вы придумали такое ужасное слово для самого совершенного воплощения тьмы? – Селестий посмотрел на Райлиева, но, не получив ответа, продолжил: – Я все видел! Видел, как демонант заточил ее в артефакт, в эту чертову доску, на которой было только центральное изображение и сдерживающие строчки. На меня объявили охоту, пришлось бежать. Поэтому я не знал, где спрятали мой артефакт. Какое-то время пришлось скрываться, а потом я начал поиски.

– И нашел.

– Да. Столько воспоминаний храмовников из разных Обителей пересмотрел за эти сотни лет, но ни одной похожей фрески не видел. Пока не наткнулся на Антонину. А теперь хватит болтать и давай к делу! – Селестий поцеловал фреску и машинально положил ее на стол вниз изображением. Михаил мимоходом взглянул на строчки, написанные на обороте.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил Райлиев и сжал цепочку в руке.

– Чтобы ты загадал желание. – Селестий взял кубик и протянул его Михаилу. – Ничего сложного.

– Все что угодно? – спросил Райлиев, надел на лицо кривую ухмылку и забрал кубик.

– Почти.

– Она может изменить прошлое?

– Увы.

– А воскресить мою жену и дочь?

– Это прошлое, Рай.

– Но у меня нет других желаний.

– Подумай хорошенько.

– Почему я? – спросил Райлиев, чтобы еще потянуть время. Незаметно демонант сделал крошечный шажок к Селестию. Тот встал с кресла и смерил его взглядом.

– Потому что тебе нечего терять, Рай. Ты готов рискнуть всем, ведь твоя жизнь ничего не стоит. Ты сам так считаешь. Этим желанием ты можешь облегчить свою ношу. Наконец попросишь у жены прощения. Ведь именно это тебе нужно? Вымолить у нее прощение за то, что она погибла из-за тебя.

Райлиев задохнулся от его слов, тошнота поднялась к горлу, грудь сдавили тиски. Он чувствовал спертый воздух и запах подвала. Чувствовал, как во рту оседает мерзкий вкус вины и потери.

– Хватит уже смотреть воспоминания. Извинись перед женой в реальности. Ты ведь мечтаешь об этом, – давил демон. – Давай, исполни свою мечту.

Стеклянный предмет в руке Райлиева стал блестеть странным образом. Демонант заглянул внутрь и увидел смеющуюся Киру. В ушах стучало, и так хотелось отпустить себя и оказаться рядом с ней. Райлиев словно слышал, как Кира звала его.

– Пора загадывать желание, Рай. Тем более что ты все равно скоро умрешь. Я знаю это.

Райлиев опешил. Неужели он тоже чем-то болен и ему действительно нечего терять?

– И тебе повезло больше всех, – сладко напевал Селестий. – У тебя будет больше времени, чем у других. Целая ночь вместе с женой. Целая ночь, чтобы раскаяться, попросить прощения и попрощаться. Или загадай избавиться от воспоминаний. Артефакт сотрет тебе память, и последние часы ты будешь счастлив. Решайся, Рай.

Но в голове Райлиева уже стучал строгий голос отца: «Демоны всегда лгут».

А потом и слова Эллы растеклись по мыслям: «Каждая минута жизни – бесценна». Он стал произносить про себя слова оберега от внушения демонов, и давление Селестия ослабло.

– Не тяни – каждая минута на счету, – говорил демон, ступая вокруг демонанта, словно пытаясь окутать его коконом своих слов.

Но Райлиев его уже не слушал, он что-то нащупал внутри себя, но никак не мог ухватиться за эту спасительную нить.

– Скорее, Рай! – поторапливал его Селестий.

Михаил согласно кивнул и закрыл глаза. Но он не стал загадывать желание, а начал вспоминать Киру. Ту, кого он любил. Их причал, где она отпускала на свободу старую лодку. Ту Киру, чья лучшая подруга обожала трупы. Киру, которая не хотела пышной свадьбы, а мечтала, чтобы он помирился с отцом. Киру, которая умела любить и принимать.

– Демоны врут, Селестий. Слишком часто. Вам нравится проверять людей, играть с ними. Да, я мечтаю избавиться от чувства вины, мечтаю все исправить. Но прошлое не изменить, и это мой крест, с которым я проживу весь остаток жизни. А мои извинения не вернут Киру и дочку. Они погибли. Да, мнимое прощение могло снять с меня ношу, облегчить мою жизнь. Но этого я не хочу. Я сам себе судья. И только я могу вынести обвинительный приговор или оправдать.