Последней главы не будет

Еще пока тихо, еще пока никто не кричит, значит, надо тянуть как угодно время.

– Витя, у тебя кровати здесь нет? Ну, ты же где-то спишь? – Перейдя с ним на «ты», я таким образом внедрялась на его «территорию».

А теперь хорошо бы еще, чтобы «родственничек» этот меня прямо здесь, в больнице этой чертовой, где даже стены смотрят с безумием, не завалил!

– Тю-у-у, сестричка, а ты, случаем, все же не выпила?

Он совсем поплыл, еще бы.

Знал бы ты, Витюша, сколько денег стоит то, что ты сейчас тут лапаешь…

– Вчера выпила, – призналась я.

А чего мне?

Простота – залог успеха, тем более с таким несложным пассажиром.

Он воровато оглянулся назад, на ту самую дверь, которая вела на лестницу третьего этажа…

Бедное мое сердце, не стучи ты так громко!

А там-то все вроде тихо.

Виктор ткнулся в ближайшую к окну дверь, открыл и щелкнул выключателем в обычной больничной палате, приспособленной под комнатку отдыха для охраны.

Окончательно забыв про свои непосредственные обязанности, охранник все же (ура!) прикрыл за нами дверь и указал мне на койку:

– Сядь, красивая, вот так, ножку-то вытяни… Доктора-то все ушли давно из этого отделения, там сестричка только ночная осталась, да она тебе ничем не поможет, сама же медсестра, а?

– Ага.

Либо у меня фантастически обострился слух, либо начались на нервной почве галлюцинации, но я отчетливо различила какую-то возню вдалеке.

– У нас в госпитале, – я громко продолжала нести свою «хрень», – тоже ерунда какая-то происходит! Недавно в окрестностях появился маньяк, который… поливает детей мочой!

– Да ладно! – Он громко, от души, заржал. – А че детей? А че мочой?

– Да вот – загадка! У нас только об этом и говорят!

– Да не кричи ты так, не глухой я, ты ногу-то положи ровно, дай я тебе хоть бинт эластичный пока наложу. Еще бы вспомнить, где тут у них чего лежит.

Вот оно как, значит, – новенький он.

Потому и повелся. Был бы опытный, вряд ли бы прокатило.

Похоже, я могу сейчас услышать, как режут картошку в ближайшем доме на последнем этаже…

Вот, как будто где-то голос, как будто он женский…

– Витя! Ой, да, да, прости, я потише буду, может хочешь пятьдесят?

Я торопливо заерзала в своей сумочке, а в ней было, было! Но это я так, для себя, выходя из дому, машинально прихватила, во фляжечку весь оставшийся в спрятанной под кроватью бутылке коньяк перелила – на тот случай, если совсем хреново со мной случится.

– Тю-у-у, – он вытаращил на меня свои зенки, – ты че, сестричка?! Эх вы, женщины… И молодая, и красивая, и че – совсем нет никого?

– Виктор, вообще-то я вам ничего более и не предлагаю… не поймите, так сказать, неправильно… Предлагаю только глотнуть очень хорошего коньяка, тем более психи наши спят уже, а у меня стресс!

– Странная ты какая, – просто и тихо, совсем по-домашнему ответил он, а потом вытащил из моих рук и с интересом начал рассматривать серебряную круглую фляжечку, подарок Ады, – и че, так хорошо у вас там платят, в военном госпитале?

Я прямо увидела, как в его не слишком богатую на мысли башку тут же закралось сомнение: «А не свалить ли и мне отсюда в военный госпиталь?»

– Да нет, как и везде… Мужик у меня богатый, хирург, угадал ты… Только он того… На работе все время.

– Понятно…

– Витя, приоткрой окно, душно мне очень.

– Душно тебе все, ну, напсиховалась, понятно…

И опять ему что-то «поня-я-тно».

– Да уж…

Он чуть хлебнул из фляжечки, затем передал ее мне.

Черт их разберет, мужиков этих, может, и вправду просто делать нефиг, а может, и замыслил чего.

И все же я слышу, слышу какой-то шум!

– Витя, ты не подумай чего, я посижу тут немного и пойду к брату! Я просто очень не хочу, чтоб он увидел меня в таком состоянии, он же лечится, а тут опять расстроится!

– Так нельзя сейчас, сама же знаешь – до шести, ну, если только…

– Да! Да! – я опять перешла почти на крик.

Нет, там точно есть какой-то шум, мне ничего не кажется!

– Да-да, я все поняла! – в моей руке замелькала пятитысячная купюра.

– Тю… Как шибко ты брата-то любишь… Точно брат-то здесь у тебя?

Он внимательно посмотрел на деньги и тут вдруг вперился мне в лицо грустным и даже укоряющим взглядом:

– Не надо. Ты знаешь, ты это… брата навещать будешь, заходи ко мне иногда, а?

Господи, какая же я все-таки дрянь!

Конечно, он сразу понял, как в том анекдоте, что «о сексе не может быть и речи…». Такие вещи мужчины способны считывать с нас, женщин, сразу, и чем проще мужик, тем, кстати, он быстрее это понимает.

Это тебе не Платон с его «достоевщиной».

С улицы послышался короткий автомобильный гудок.

Платон?!

О боже, неужели, неужели кто-то сверху помог мне и все получилось?!

А если они сейчас возьмут и увезут куда-то давно уже ослабевшего здесь Платона?! Как же я это не просчитала, как?! Машина дорогая, Платон против этих дикарей не боец, как же я об этом не подумала…

– Вить, я скоро!

И тут я вместе с пружиной подскочила на кровати, кое-как засунула ноги в туфли, схватила под мышку сумку, намеренно забыла фляжку (ну надо же ему хоть чем-то весь этот бред компенсировать!) и бросилась к выходу.

– Э, сестричка! Ты че? Вот сумасшедшая…