Последняя акция

— А он уместился бы в стенном шкафу?

— Вполне. Шкаф глубокий.

Казалось, что Жданов отсутствует. Его взгляд то блуждал вдоль чугунной ограды пруда, то возносился вслед за птицами на крышу почтамта, но Миша хорошо знал своего старого друга, знал, что тот напряженно думает.

— Из диалога этого лысого с кавказцем, который ты мне передал, я заключаю, что лысый знает тебя настолько, что никому не посоветовал бы играть с тобой в бирюльки.

— Голос его показался мне знакомым, — добавил Миша, — но сзади трудно узнать человека, а передом он ко мне так и не повернулся!

«Повернулся, — возразил он самому себе. — Только я его прошляпил».

— Надо поднять всех знакомых Максимова, может, среди них окажется этот тип?

— Как-то не очень он похож на знакомого бывшего секретаря райкома партии, — покачал головой Блюм. — От него несет колонией строгого режима.

Зачем Соболев приехал в город? Об этом он не сказал Полине Аркадьевне и не предупредил по телефону Блюма. С этим он должен сам разобраться — так решил для себя Юра. В последние «челночные» годы он утратил многие старые связи, только изредка перезванивался с Авдеевым, Цыбиной, Кораблевой и еще кое с кем из институтских друзей. То, что Авдеев приложил свою руку к ночному шоу на острове Страшном, можно предположить. То, что на острове Страшном побывала Ксюша Крылова, — очевидно. То, что Арсений Павлович в разговоре с ним притворялся незнайкой в географии и впервые слышал слово «Акапулько», а между тем недавно отдыхал в этом городе по путевке и там же сейчас находится бывшая любовница Авдеева, было весьма странно. Еще вчера, вспоминая свои студенческие годы, Юра твердо решил нанести визит своей сокурснице Линке Кораблевой — она до сих пор играет на сцене Музыкальной комедии, иногда что-нибудь ставит и вполне может быть в курсе авдеевских дел.

Кораблева жила в отдаленном от центра районе. В студенческие годы, когда они собирались у нее на квартире, чтобы отметить окончание сессии, ему приходилось тратить на дорогу полтора-два часа — такси не всегда было по карману. Теперь же, с появлением метро, он уложился в полчаса. И после инстатута он иногда заезжал к ней на «чашечку чая». Телефона у Кораблевой не было, и он звонил ей в театр, чтобы договориться о встрече. Но любовником ее он так и не стал — зря ревновала Верка Сатрапова. У Лины всегда кто-нибудь был — поклонников пруд пруди, все-таки актриса! Однажды, правда, он чуть не изменил с ней Татьяне. Произошло это в Москве. Соболев приехал туда за товаром и жил в мрачной, скучной гостинице где-то в районе Выхина. Закончив дела, пошел в любимый магазинчик при Союзе театральных деятелей. Изрядно покопавшись в «драмах и комедиях», он вдруг услышал: «Юрик! Ты откуда здесь?» Синеглазая Линка с вечной стрижкой «каре» улыбалась ему, по своему обыкновению, сладострастно. Оказалось, что она учится здесь, в СТД, на курсах театральных режиссеров. Они договорились встретиться в пять вечера у Пушкина.

— Пойдем на Патриаршие, — предложила Линка, — мы сможем спокойно поболтать по крайней мере часа два.

— Почему два? Почему не больше?

— В семь наша группа идет в театр на Малой Бронной.

Они немного поболтали на Патриарших. Потом еще немного в кафе «У Маргариты», а потом пошли к театру — продали билет, купили бутылку вина, нарезку карбонада и поехали в Выхино.

Соболев был решителен, как никогда. «Сколько можно? — спрашивал он себя. — Столько времени хотим друг друга, и все никак!» Она, кажется, понимала его мысли и сладострастно улыбалась.

В гостинице, как на грех, не оказалось никакой воды — ни холодной, ни горячей. Юра, с детства приученный к гигиене, с досады хлопнул себя по коленям:

— Вот ведь не везет!

Линка хихикнула и потрепала его за волосы.

— Нам с тобой — не судьба! Я это давно поняла. Еще в институте. — Она закурила, закинув ногу на ногу и оголившись до самых трусиков. — Что-нибудь обязательно помешает — то твоя ревнивая жена, то наши дорогие сокурснички… А ведь я хочу тебя с первого курса!

— Да ну? — не поверил он.

— Можешь мне не верить, но ни одного мужика в своей жизни я так не хотела, как тебя! С той самой репетиции, когда Авдеев сказал, чтобы ты вел себя на сцене поразвязней, и ты схватил меня за задницу. Помнишь?

— Помню. Ты после этого целый час просидела за кулисами. Обиделась…

— Дурачок! Я тогда чуть не кончила! А сидела за кулисами, чтобы тебя не изнасиловать, — успокаивалась. — Она посмотрела на него по-собачьи преданным взглядом, в глазах стояли слезы. — Сейчас вот с тобой разговариваю, а у самой голова кружится, колени дрожат.

— Я тебя еще разочарую, — погладил он ее по руке, — я ведь не половой гигант…

Она усмехнулась:

— Я, Юрочка, мужика чувствую на расстоянии, потому и знаю тебе цену!

Юра блудливо, и в то же время стыдясь, покосился на ее васильковые трусики и предложил:

— А может, плюнем на гигиену?

— Кому другому отдалась бы без слов и без гигиены, а тебе не могу!

— Почему? — залился он краской.

Лина наклонилась к нему и прошептала в самое ухо:

— Потому что у меня трипак!..