Последняя башня

Она обернулась и наткнулась на знакомый прозрачный взгляд. Миккель в униформе таможенной службы стоял перед ней собственной персоной. Давно его не было видно. Некоторое время они почему-то молча изучали друг друга, как в первые дни. Солдата на самом деле не хватало. В этом парне жила уверенность, и это передавалось окружающим. Странно, но с Миккелем их пассивно-агрессивная шайка была чуть дружнее. Хотя не все считали его человеком в полной мере. В традиционном физическом понимании, вероятно, он был ущербнее их всех. Но настоящие люди парадоксально плохо владели органическими телами: дрожали, спотыкались на ровном месте, шли то быстро, то медленно… Ритмы органики несовершенны, прерывисты, путаны. Благодаря синтетике Миккель двигался слишком плавно, каждый его шаг был выверен, каждое действие точно и бесшумно. Это сразу выдавало в нем искусственные составляющие и почему-то отчуждало окружающих. Как будто они переставали признавать его по-настоящему живым.

– Привет, солдат. Как там твоя оборона?

Рика всегда казалась грубоватой. Да и вообще не говорила, если не спрашивали. Сложно понять, что у молчунов на уме, и другие ее сторонились. Кроме Миккеля. Казалось, они что-то друг о друге понимают, но облечь это в слова давалось сложно.

– Меня допрашивали, – слегка растерянно сказал он. – У Майке. Поэтому я снова тут.

– Почему именно тебя? Это как-то связано с Лаки? Если не в курсе, придурка за что-то арестовали.

Они отошли подальше от гогочущего кружка, замерев под навесом склада для транспортных запчастей. Здесь было чуть тише и темнее: свет ламп едва попадал под навес. Только доносилось мерное гудение каких-то труб.

– Вчера под таможнями вниз ушли трое неизвестных. Мы не успели их поймать, но нашли новую лазейку. Один из беглецов потерял баллон с зеленой краской. Я нашел его и доложил.

Рика уставилась на Миккеля со странным интересом. Уголки ее губ слегка дернулись, словно она хотела усмехнуться. Но смешного в этом ничего не было.

– И ты давал показания в защиту Лаки?

– Я не уверен, были ли они в его защиту. Помоему, они там уже все без меня решили.

– Ты много знаешь о подземных кланах?

Миккель пожал плечами и уставился в сторону далеких охранных вышек. Как и многие другие до него, он заметил, что из-за рыхлого смога те напоминают странный мираж. Словно их и не должно было быть на том месте.

– Кланы – это общества с жесткой иерархией. Говорят, что глава Собачников – некий Синиша, абсолютный монстр и людоед. Он спит и видит, чтобы взять Вавилон. Если честно, я не верю, что Лаки малевал этих собак по уровням башни. Не понимаю, почему его держат без веских доказательств.

– Каннингем обещал побороть преступность. Это сделать легко. Достаточно только найти виноватого… – с непонятной ненавистью к новому главе «Имморталов» сообщила Рика. – Посмотри все его выступления. Они клеймят врагами подземные кланы, а между тем на самой башне столько дерьма творится самими вавилонянами…

Миккель тускло следил за ней. Тело человека предает его каждую секунду… Сейчас она взвинчена, обеспокоена. Кто знает, из-за него, обстановки или своих проблем. Синтетика в этом отношении никогда не выдаст секретов. Например, что ему нравится смотреть на ее пружинистую, бесшумную походку, в которой таится еле сдерживаемая злость. Нравится заключенная в Рике тайна… Внезапно они почувствовали странную дрожь и почему-то испуганно уставились вверх. Свет везде замигал.

– Что это?

Другие вдалеке тоже оглядывались. Рика молчала, выглядя бледнее обычного. Но больше никаких встрясок не было. Башня, похоже, тоже тихо сходила с ума от происходящего.

– А запись одной жительницы про органы ее детей видел? – поинтересовалась она. – Вчера Лаки с Верукой нашли целую гору мертвечины в дымоходе крематория. Ты смекаешь, к чему это?

– Я думаю, видео было провокацией, – чуть помедлив, ответил он. – На тех уровнях начались какие-то беспорядки среди работников фабрик.

– Ты тоже в это веришь? – даже как-то жалостливо спросила она. – У самого-то что настоящее, кроме головы?

– Грудная клетка.

– И когда тебе руки заменили? Небось в младенчестве?

– В двенадцать лет. Свои почернели и отмерли. И так почти со всем.

Рика замолчала, точно не этот ответ ждала.

– Я не делаю суждений о вещах, которые не могу доказать.

– Сложновато жить в таких рамочках.

– А у меня функциональное отношение к жизни. Даже немного завидую таким, как ты, или тому же Лаки. – Миккель слегка усмехнулся, вспоминая жизнелюбие и безалаберность их черта. – Вы многое делаете просто так.

Рика молчала. Ей было жаль солдата. То ли армия, то ли синтетика словно лишили его автономной воли. Он постоянно чему-то служил, даже если в этом не было смысла. Они замерли, почему-то стараясь не встречаться взглядами. Вместо этого оба слепо уставились в стену, будто в ней имелось окно.

– Скажи… – тихо начал он. – Откуда ты видела внешний мир? Тебе не хватает горизонта.

– Сверху, – коротко ответила она.

Миккель умел ценить короткие ответы и понимать то, что оставалось недосказанным. По-своему Рика была с ним откровеннее, чем с остальными.