Последняя башня

Сейчас у того злосчастного дымохода маячила какая-то фигура в знакомом балахоне размером с палатку. Лаки бесшумно присел за машину, слегка высунув голову наружу. Да это же Рика, мертвый попугайчик! Она пару раз оглядывалась, но, видимо, считала, что ее никто не видит. Присев на корточки перед шлюзом, Рика попыталась взглянуть внутрь сквозь чуть отходящую створку. Ее искусственный глаз стрельнул туда синим лучом, прорезая тьму, в которой они вчера карабкались. Лаки невольно присвистнул. «Настройка видимости на большую дальность, – мгновенно понял он, что у нее за функция в протезе. – Глазик-алмазик, ничего не скажешь». Ему о таком в своем глазном яблоке только мечтать…

– Что ты тут делаешь? – осведомился кто-то въедливым тонким голосом.

Лаки чуть обернулся, предусмотрительно вставляя в рот сигарету. За ним стояла Верука с укоряющим видом.

– Курю.

– Под мусоровозом?

– А тебе какое дело?

– А работать кто будет?

По его губам пробежала очередная шкодливая ухмылка.

– Запала на меня, у-у-у!

– Очень надо, – чуть не задохнулась она от возмущения, причем явно преувеличенного.

– Хочешь, еще раз тебя поцелую?

– Ну уж нет! – Верука сложила руки на груди с надменным видом и заявила: – Но тебе надо возвращаться в наш отсек.

Лаки хотел в очередной раз стрельнуть шуточкой низкого пошиба, но не успел. К ним шли Майке и два охранника. Следовало ожидать, что она засечет, как он прохлаждается.

– Мы уже идем, – засуетилась Верука, но на нее даже не посмотрели.

Глаза их куратора невидяще уткнулись в Лаки, а он вдруг почувствовал, что пахнет жареным.

– Руки за голову! – закричал один из охраны, а второй выставил вперед оружие.

Лаки живо задрал ладони, даже не думая сопротивляться. Реакция на эту фразу за годы бега от таможенников стала фантастически быстрая.

– Все в порядке, мы просто заболтались. – Верука было метнулась к ним, но ее без объяснений отодвинули, продолжая неумолимо идти к Лаки.

– Майке, любовь моя, я думал, мы наконец достигли высокого уровня доверия, – с заискивающей ухмылочкой начал он, не опуская рук и пятясь назад.

– Лицом к стене! – раздался новый приказ, и он вынужденно повернулся.

Его грубо вжали в металлическую обшивку и начали обшаривать карманы.

Мелькнул пакет с «белой».

– Это что?

– Где? – изобразил Лаки дурачка и получил прикладом автомата по лицу. – Да что за дела, мать вашу!

На пол закапала кровь. Верука дико верещала на заднем плане.

– Граммов десять…

– Что еще?

– Набор маленьких ножей, отмычек, табак, фильтры, клубничная жвачка, презервативы. На запястье – метка клана Собачников.

– В наручники его, – холодно сообщила Майке, даже не удостоив Лаки взглядом. Ее пальцы уже что-то тарабанили по служебному планшету.

– Да вы чего?! Я же просто парень, который шутит шутки! Я не…

Лаки повязали. Не в первый раз, но сейчас явно несправедливо. По крайней мере, он не очень хорошо понимал за что и хотел бы объяснений, но пока об этом даже заикаться не стоило. Нос и так едва на месте…

Верука подлетела к Майке и резко ткнула ее в плечо. На нее уставились как на неживой объект, и, похоже, куратор даже не осознавала, что та все это время была рядом.

– Вы что творите? Какие причины для задержания? Мой отец – глава культурного фонда Вавилона. Я ему расскажу, как вы тут со всеми обращаетесь.

Майке захлопнула крышку планшета и отреагировала с неожиданным спокойствием:

– Лассе Томич – контрабандист, вор и дилер искусственными органами. Именно он организовал все эти граффити с символикой клана Собачников и имеет доказанную связь с Секторами Ада. У меня все. Сообщайте кому хотите. Следствие уже началось.

С этими словами она двинулась следом за охраной, а Верука с ужасом переваривала услышанное.

* * *

Разбирательства завершились (впрочем, они особо и не начинались) карцером. Группа восприняла новость о поимке Лаки настороженно. Да, он постоянно трындел, что родом из бункеров, и никто не сомневался, что язык доведет кудрявого до беды, но в причастность к более крупным делам почему-то не верилось. Иначе то, что случилось с Лаки, могло произойти с любым из них.

– Как он мог это сделать? – не переставала плакать Верука. – Он вообще живет в наблюдаемом муниципальном квартале. Он не мог находиться на всех этих изрисованных уровнях одновременно. Я уже позвонила отцу! Мы будем разбираться в этом произволе!

Рика тускло наблюдала за группой издалека, испытывая смутные подозрения. Происходящее ей не нравилось. Граффити оставались для всех загадкой, но меньше всего походили на хулиганство. Говорят, дело было в этом рисунке питбультерьера с языком наперевес. Этот символ не используют не подумав.

– Эй…