Последняя битва

Важные лица. Да, они почти все были здесь, в этом шатре. Рядом с Пантерой стоял лорд-гиппопотам, генерал Джорджо, и обводил всех, кто был в шатре, своим немигающим взглядом. Позади Джорджо стоял барон Овермейр, лорд-буйвол с Проклятых равнин. Еще дальше за ним – единственный человек в свите, шериф Мюллер. У стола стояли также самые близкие советники самого Клавелла, охранявшие шатер гвардейцы Льва, а ближе всех к гостям – два юных лорда-кота из Фелоса. Это были племянники убитого Леона, Люк и Лекс. Им обоим безумно хотелось показать себя во всем блеске, и оба ужасно переживали от того, что их участие в войне закончилось, практически так и не начавшись. Сейчас они оба держали в руках мечи – опущенные клинками вниз, но готовые в любой момент вступить в дело.

– Земля, на которой я сейчас нахожусь, тоже кажется мне странной, генерал, – сказал Оба. – И я подумал, что разумно будет взять с собой того, кто знает эти места вдоль и поперек, не правда ли, Мюллер?

И он улыбнулся человеку, показав ему свои зубы.

– Истинная правда, ваша светлость, – поспешно поклонился лорд бандитов. Было заметно, что он сильно нервничает.

– Вы очень вовремя нас перехватили, – заметил Клавелл. – Мы как раз сворачиваем свой лагерь. Завтра начинаем отход к побережью.

– В таком случае действительно очень вовремя, – сказал Оба. – У меня есть к вам предложение.

Клавелл приподнял тонкую бровь и наклонился вперед в своем кресле.

– Не знаю, что вы собираетесь предложить, Верховный лорд Оба, но я уже и так выказал вам и вашей свите больше уважения, чем вы того заслуживаете. Моим хозяевам в Леосе вряд ли понравится то, насколько гостеприимно я принял вас.

– Ну, гостеприимством это назвать трудно, положим, – проворчал Джорджо. – Вы даже выпить с дороги нам не предложили, лорд-журавль.

Охранявшие шатер гвардейцы Льва не двинулись с места, однако едва заметным, пробежавшим, как волна, движением перенесли ладони на рукояти своих мечей. Овермейр и Мюллер повернулись, чтобы оказаться лицом к лицу с солдатами в красных плащах и стоявшей у них за спинами парой лордов-львов.

– Ты всегда был неотесанным болваном, Джорджо, – раздраженно отреагировал Клавелл. – Скажи лучше, кто из вас убил моего брата Скина?

Отвечать никто не спешил. Оба отвел взгляд в сторону от лорда-журавля, принялся поглаживать рукоять торчащего у него за поясом серебряного серпа.

– Ну, давайте же, не стесняйтесь, – сказал Клавелл, поднимаясь наконец с кресла и глядя теперь на собравшихся сверху вниз. Затем он спустился вниз, обогнул стол и остановился перед лордом Оба. – Мы же с вами старые друзья, разве нет?

– Последний удар Скину нанес Ванмортен, – сказал лорд-пантера шершавым, словно наждачная бумага, голосом. – Но участвовал в том деле не он один.

– А сюда, выходит, он приехать не смог?

– Лорд-канцлер… У него слишком много других дел.

– Будете его защищать, когда я потребую правосудия?

– Мы на войне. Той ночью нам пришлось вытащить из своих лап немало колючек.

– Колючек? Такого вы мнения о моих братьях?

– О тех, кто был в нашем полевом лагере, – увы, да, – сказал Оба. – Все тогда пошло так… Короче говоря, гордиться нечем. Но это все в прошлом. Можем ли мы отступиться и не продолжать войну?

– Продолжайте, если хотите, – презрительно ответил Клавелл. – Но я…

Серп Верховного лорда Обы трижды глубоко вонзился в живот лорда-журавля – раньше, чем на это успели среагировать гвардейцы Льва. Лорд-журавль бесформенным комом опустился на пол.

– До чего же утомительными бывают иногда эти лорды-птицы, – лениво заметил Оба, стряхивая кровь с серпа и вновь засовывая его себе за пояс. Потом поднял голову и спокойно посмотрел на направленные ему в грудь мечи охранников и на два клинка юных львят-двойняшек.

– Скажите, – обратился напрямую к братьям Оба, – с каких это пор лорд-кот из Баста должен сидеть, поджав хвост, и выполнять приказы какого-то воробья? Или был такой указ Совета Старейшин, который прошел мимо меня?

– Совета Старейшин больше не существует, – проворчал лорд Лекс, приоткрывая свои мощные белые зубы и топорща выросшие в уголках губ белые кошачьи усы.

– Он начал разваливаться с тех пор, когда вы убили Леопольда, – добавил лорд Люк. Его красная нагрудная пластина из стали звенела и колыхалась под напором растущего внутри нее Льва.

Овермейр и Джорджо уже трансформировались, приготовившись к самому худшему сценарию развития событий. Один лишь Оба оставался в человеческом обличье, при этом казался совершенно спокойным и как ни в чем не бывало продолжал разговор с юными лордами-львами:

– Отдавая дань уважения прошлому, мы тем не менее должны смотреть в будущее, мои кузены.

– Кузены? – неприязненно прошипел Люк.