Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев

Только когда в начале 1945 года Красная армия вышла к Одеру, немцы начали укреплять Берлин. Очень медленно на восточных окраинах города появилось несколько траншей и противотанковых заграждений. А когда Красная армия развернулась перед замерзшей рекой в ожидании весенней оттепели, как ни трудно в это поверить, приготовления к защите столицы прекратились. Только в конце марта серьезно задумались об оборонных укреплениях Берлина, а тогда было уже слишком поздно. Не осталось ни войск, ни снаряжения, ни материалов, необходимых для строительства укрепрайона. За два изнурительных месяца лихорадочной активности отдельные укрепленные позиции наспех стали сбивать в единую систему. Где-то в конце февраля в 20–30 милях от столицы поспешно установили далеко не сплошной «заградительный пояс». Укрепления протянулись через леса и болота, вдоль озер, рек и каналов, в основном на севере, юге и востоке от города. До того как Рейман принял командование, были изданы приказы, объявившие эти препятствия «узлами сопротивления». В соответствии с манией Гитлера насчет крепостей, местным фольксштурмовцам приказали драться в этих районах до последнего человека. Чтобы превратить эти отдельные укрепленные позиции в надежную зону сопротивления, потребовалось бы ошеломляющее количество людей, оружия и стройматериалов, ибо заградительный пояс тянулся почти на 150 миль вокруг Берлина.

Как вскоре обнаружил Рейман, кроме тех мест, где участки заградительного пояса находились под непосредственным контролем армии, так называемые узлы сопротивления часто представляли собой всего несколько окопов, прикрывавших главные дороги, несколько разбросанных батарей или сооружений, усиленных бетоном и поспешно превращенных в блокгаузы; окна закладывали кирпичом, оставляя щели для пулеметов. Эти жалкие позиции, в большинстве своем даже без личного состава, были отмечены на оборонных картах имперской канцелярии как главные опорные пункты.

Главная линия обороны проходила через сам город тремя концентрическими окружностями. Первая, в 60 миль по периметру, бежала по окраинам. В отсутствие надлежащих укреплений для заграждений использовались любые подручные средства: старые железнодорожные локомотивы и вагоны, разрушенные здания, массивные стены из бетонных блоков, бомбоубежища и естественные преграды: берлинские озера и реки. Теперь целые отряды работали день и ночь, пытаясь связать естественные и искусственные преграды в единую линию обороны и противотанковый барьер. Работа велась вручную. Никакой техники не было. Большинство тяжелых землеройных машин давно отправили на восток укреплять Одерский фронт. Использование оставшихся было ограничено из-за дефицита топлива… каждый добытый галлон отправлялся в танковые дивизии. Предполагалась, что на этих трех оборонительных обводах работают 100 000 человек.

На самом деле никогда не набиралось более 30 000. Не хватало и ручных инструментов; даже печатались призывы в газетах приносить кирки и лопаты, но это почти не давало результатов. Как сформулировал полковник Рефьёр, «берлинские садовники, видимо, считают вскапывание своих огородов более важным делом, чем противотанковые ловушки». Правда, Рефьёр думал, что надежды нет в любом случае: внешний обвод ни за что вовремя не закончат. Тщетный, бесполезный труд. Второй или средний обвод мог бы стать труднопреодолимой преградой, если бы укомплектовать его испытанными в боях и в избытке обеспеченными оружием войсками. Периметр его составлял около 25 миль, а заграждения давно были на месте. Железнодорожную систему Берлина превратили в смертельный капкан. В некоторых местах ширина выемок железнодорожных путей и полос отчуждения составляла от ста до двухсот ярдов, что было идеально для противотанковых рвов. Из укрепленных зданий, выходящих на пути, артиллеристы могли подбивать танки, запутавшиеся в траншеях. В других местах рельсы шли по высоким насыпям, представлявшим собой прекрасные защитные валы. Если же враг прорвет и эти укрепления, оставался третий, или внутренний, обвод, защищавший городской центр. Названный Цитаделью, этот последний рубеж лежал между рукавами канала Ландвер и рекой Шпре в центральном районе. Почти все главные правительственные здания сгрудились на этом оборонном островке. Последние защитники города должны были держать оборону в огромных сооружениях, связанных между собой баррикадами и стенами из бетонных блоков: в огромном министерстве авиации Геринга, в колоссальном военном штабе Бендлер-Блок, в пустой громаде имперской канцелярии, по которой гуляло одинокое эхо, и в рейхстаге.

Лучами, исходившими из Цитадели до внешнего обвода, огромный город был разрезан, как пирог, на восемь секторов; каждый сектор со своим командующим. Начиная с района Вейсензе на востоке сектора обозначались по часовой стрелке от «А» до «Н». Сам внутренний обвод назывался «Z». Для поддержки обводов обороны по городу были разбросаны зенитные башни: в Гумбольдтхайне, Фридрихсхайне и на территории Берлинского зоопарка.