Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев

«Крепости» Берлин не хватало многих жизненно важных звеньев, и самым решающим были людские ресурсы. Даже в идеальных условиях для обороны города, по мнению Реймана, потребовалось бы 200 000 прекрасно обученных и испытанных в сражениях солдат. Вместо этого для защиты 321 квадратной мили Берлина, площади, равной примерно восьми Нью-Йоркам, он располагал пестрой компанией от пятнадцатилетних членов гитлерюгенда до стариков старше семидесяти лет. У него были полицейские, инженерные части, расчеты зенитных батарей, но вся его пехота состояла из 60 000 необученных фольксштурмовцев. Сейчас эти усталые пожилые люди или копали траншеи, или медленно брели на позиции на подступах к Берлину. Именно им предстояло вынести на своих плечах главную тяжесть обороны города. Фольксштурм занимал низшую ступень в военном мире. Хотя в тяжелые времена фольксштурму предстояло сражаться бок о бок с вермахтом, его не считали составной частью армии. За фольксштурм, как и за гитлерюгенд, ответственность несли местные партийные функционеры; до начала сражения Рейман даже не мог командовать этими частями. Даже обеспечение фольксштурма было делом партии. У фольксштурмовцев не было ни собственного транспорта, ни полевых кухонь, ни коммуникаций. В целом треть войск Реймана не была вооружена. Назвать вооруженными остальных можно было лишь с большой натяжкой. «Их оружие, — вспоминал Рейман, — было произведено во всех странах, с которыми или против которых сражалась Германия: в Италии, России, Франции, Чехословакии, Бельгии, Голландии, Норвегии и Англии.

Найти боеприпасы к не менее чем пятнадцати различным типам винтовок и десяти видам пулеметов было практически безнадежным делом. Батальонам, вооруженным итальянскими винтовками, повезло больше, чем другим: каждому бойцу досталось максимум по двадцать патронов. К бельгийским ружьям, как обнаружилось, подошел один из типов чешских патронов, но бельгийские патроны не годились для чешских винтовок. Греческого оружия было мало, но почему-то оказалось очень много греческих патронов. Дефицит боеприпасов был столь острым, что даже нашли способ подогнать греческие патроны под итальянские винтовки. Однако подобные отчаянные импровизации вряд ли могли разрешить общую проблему. В первый день русского наступления средний боезапас каждого фольксштурмовца составлял примерно пять патронов на винтовку.

Объезжая восточные окраины, Рейман понимал, что русские просто перекатятся через немецкие позиции. Слишком многого и очень необходимого не хватало. Почти не было мин, а потому практически не было и столь важных для обороны минных полей. Достать колючую проволоку — самый древний и эффективный элемент обороны — было практически невозможно. Артиллерия Реймана состояла из нескольких мобильных зениток, нескольких врытых в землю по башни танков, прикрывавших своими пушками подступы к улицам, и массивных башенных зениток. Последние хотя и были очень мощными, однако стрельба при больших углах возвышения имела очень ограниченное применение. Их невозможно было перенацелить на землю для отражения пехотных и танковых атак.

Рейман знал, что его собственное положение безнадежно, и так же пессимистично относился к общей ситуации. Он не верил, что Одерский фронт удержат, не ожидал помощи от войск, отходящих к городу. Полковник Рефьёр обсуждал возможность получения подмоги с офицерами штаба генерала Буссе и получил четкий ответ. «Не ждите нас, — сказал начальник штаба Буссе полковник Артур Хольц. — 9-я армия стоит и будет стоять на Одере. Если понадобится, мы все погибнем там, но не отступим».

Рейман вспомнил о разговоре с начальником фольксштурма в одном из секторов. «Что вы будете делать, если вдруг увидите вдалеке русские танки? Как вы нам сообщите? Предположим, сюда направляются танки. Продемонстрируйте мне ваши действия».

К его изумлению, мужчина резко развернулся и побежал к деревне, расположенной сразу же за его позициями, а через несколько минут вернулся, запыхавшийся и удрученный. «Я не добрался до телефона, — застенчиво сказал он. — Я забыл, что почта с часу до двух закрыта на обед».

Возвращаясь в город, Рейман смотрел в окно машины невидящим взглядом. Он физически ощущал близость рокового конца. В грядущем мраке Берлин может исчезнуть навсегда.

* * *

Под массированным давлением врага фронт поддавался медленно, но неуклонно. Хейнрици весь день был на передовой; переезжал из штаба в штаб, посещал позиции, разговаривал с командирами. Он восхищался тем, как держатся солдаты Буссе перед подавляющими силами противника. Сперва 9-я армия три дня отражала предварительные атаки; сейчас уже более двадцати четырех часов она испытывала на себе полную мощь главного русского наступления. Войска Буссе сражались ожесточенно. Только в районе Зеловских высот они подбили более 150 танков и сбили 132 самолета. Но силы их иссякали.