Последняя девушка

Зоуи опустила взгляд на столешницу, довольно затертую и скукожившуюся от времени. Обнаружив гладкую поверхность, девушка провела по ней кончиком пальца. Взгляд Йена, ожидавшего хоть какой-нибудь реакции, давил на нее. Не дождавшись ответа, он встал и забрал у Зоуи пустую чашку. Положив обе чашки в маленькую раковину, хозяин вышел из кухни и остановился у кресла, на котором сидела Зоуи, когда он появился в дверном проеме. Стоя к гостье спиной, он наклонился и поднял книгу с пола.

– Ты знаешь, что помогло Дантесу выжить и сражаться, чтобы освободиться, когда его заключили в замок Иф?

– Его жажда мести.

Йен не сдвинулся с места.

– Может. И все-таки мне нравится думать, что это было нечто вроде надежды. Надежды на искупление и настоящий второй шанс. Месть стала выбором, который он сделал уже после того, как сбежал.

Перелистывая потрепанные страницы книги, старик повернулся к ней.

– Они искали тебя, Зоуи. Пока я нес тебя сюда, над нами много раз пролетал вертолет. Я знаю о кампусе, построенном у реки. Я видел его своими глазами.

Зоуи даже не осознала, что подскочила, пока ее рука не легла на дверную ручку. Мышцы напряглись.

– Откуда вы знаете об ОУИ? Кто вы? – Последние два слова она почти прокричала. Но Йен, как всегда, оставался спокойным.

– Я уже сказал тебе, кто я такой, а что касается другого вопроса, тут нужно несколько больше времени. Я расскажу тебе, если дашь мне шанс.

Он двинулся к креслу позади книжной полки и начал возиться у каменной ниши. Зоуи колебалась, стоя у входа. Одна ее половина страстно желала выбежать из дома, в то время как другая настаивала, чтобы она села и выслушала все, что Йен собирался рассказать. Она медленно подошла к креслу и опустилась в него.

Йен собрал в кучу несколько кусочков коры в центре ниши и накрыл их палочками. Раздался щелчок, и зажигалка, которую он поднес к деревяшкам, передала им свой пламень. И уже через минуту разгорелся большой костер, от которого поднимался и исчезал в трубе густой дым. А спустя еще пару минут Йен подкинул в нишу большое бревно и уселся во втором кресле. Комнату наполнило тепло очага, и, несмотря на свои опасения, Зоуи не могла не растаять от удовольствия.

– Когда я был молодым, мне довелось служить в армии. Там-то я и узнал, как сшивать раны, – он указал на ее живот. – Перед Кризисом мне пришлось участвовать в нескольких сражениях, но они не убедили меня, что высшие силы действительно помнили об интересах Америки, когда отправляли молодых женщин и мужчин вроде меня на смерть. Поэтому я ушел со службы и через пять лет стал инженером. Знаешь, кто это такой?

– Тот, кто мастерит всякие вещи, – ответила Зоуи, и перед глазами появился Ли – настолько реалистичный, что ей пришлось зажмуриться.

– Более или менее. Я влюбился в женщину по имени Хелен, и мы поженились. У нас появились сын и дочь. Мы были счастливы, – старик соединил узловатые пальцы. – Сына отправили в армию, как и меня когда-то, за несколько лет до Кризиса. Следовать по моим стопам, я полагаю. Он жил на базе недалеко отсюда. Наша дочь любила зверюшек и стала ветеринаром – это врач для животных. В работе она была очень успешной, а вот в личной жизни никак не могла найти близкого человека. – Йен замолчал. Тишину разбавлял лишь треск костра, стирающего деревяшки в пепел. – Когда наступил Кризис, вокруг началась паника. Восстания, убийства, хаос – ужасное время для жизни. Наша дочь была настроена против действий правительства и вопреки нашим уговорам отправилась в столицу с группой протеста против Национальной ассоциации деторождения.

От упоминания о НАД здесь, в этом маленьком домике, посреди леса, Зоуи ощутила мурашки на коже. Постаравшись успокоиться, она ждала продолжения рассказа Йена. Пальцы старика замерли.

– Она была убита группой спецназа, отправленной на подавление протеста. Кто-то из толпы бросил камень, и этого оказалось достаточно, чтобы развязать руки властям. Базу нашего сына захватила мародерствующая группа в тысячу человек. Он едва выжил и направлялся сюда, когда они атаковали снова. Все, что осталось от его машины, превратилось в груду пепла на обочине дороги.

Зоуи проглотила комок в горле. Ей не стоило привязываться к старику. Вместо этого она сфокусировалась на танцующем пламени очага, а не сердца.

– Мне очень жаль, – произнесла она.

– Спасибо, – Йен стряхнул с себя тяжелые воспоминания и глубоко вздохнул. – Мы с Хелен оставались здесь, пока мир вокруг рушился. Кризис превратился в эпидемию, но, признаться, меня уже не волновало, выживет ли кто-нибудь еще. Мои дети умерли, и мы остались одни.

– Вас не коснулся вирус?

Йен вскинул серебряные брови:

– Вирус?

– Вирус, который вызвал Кризис. Он убил почти всех. А вы с женой оказались к нему невосприимчивы?

Старик пристально и долго смотрел на нее.

– Зоуи, не было никакого вируса. Им так и не удалось определить, что вызвало Кризис женского деторождения, но никакого вируса не было.

Зрение ее помутилось, и картинка расплылась по углам. Зоуи ущипнула себя за лоб.

– Тогда как же все люди погибли?