Последняя драма Шекспира

В комнате было полутемно – горела только яркая подсветка зеркала, а по углам клубились таинственные тени. В какой-то момент Лизе послышался негромкий скрип двери. Она покосилась на входную дверь, но она была закрыта. Затем ей показалось, что в темном углу комнаты шевельнулась какая-то тень.

Но Лиза не обратила на нее внимания. Она пристально вглядывалась в собственное лицо. Ей казалось, что за последние дни в нем что-то неуловимо изменилось. Появилось какое-то новое выражение – более уверенное, более значительное, более решительное, чем прежде. Интересно, с чем это связано?

Додумать эту мысль Лиза не успела, потому что в следующую секунду ее накрыло темное пыльное одеяло, и она провалилась в беспамятство.

Обычно по утрам Уилл просыпался от птичьего пения или от визгливого голоса служанки Кэти, которая препиралась с молочником. Но этим утром его разбудили странные и непривычные для Стратфорда звуки, доносящиеся с улицы. Это был гулкий барабанный бой и заунывное пение волынки.

Уилл скатился с кровати и выглянул в окно.

По узкой грязной улице шли несколько человек самого необычного вида. Впереди вышагивал дородный детина изрядного роста, в пестром, сшитом из разноцветных лоскутов кафтане и дурацком колпаке с нашитыми на него бубенцами. На шее у него висел барабан, в который он при каждом шаге лупил короткими палочками.

Следом за барабанщиком с трудом поспевал старик-волынщик, тоже пестро и необычно одетый, за которым семенил человек удивительно маленького роста, но с грозным и внушительным выражением лица и окладистой бородой. Этот карлик бросал по сторонам суровые взгляды и ритмично встряхивал погремушкой, издававшей гулкий, пренеприятный звук.

Замыкал эту невиданную процессию красивый молодой человек в камзоле из блестящей материи, которая под лучами утреннего солнца казалась золотой парчой. У этого юноши были длинные золотые локоны, рассыпавшиеся по плечам, и он играл на флейте, не особенно стараясь попадать в такт со своими товарищами.

Мимо окна Уилла пробегал семилетний сын молочника Гарри.

– Постой, Гарри! – окликнул его Уилл. – Кто это такие?

Мальчишка подбежал к окну, запыхавшись от возбуждения, вытер нос рукавом и выкрикнул:

– Так это же актристы!

– Кто? – недоуменно переспросил Уилл.

– Актристы! – повторил Гарри, с явным удовольствием повторив звучное слово.

– Артисты, что ли?

– Ну, я же и говорю – актристы! Киятр приехал!

– Театр?

– Ну да! – И Гарри помчался дальше, спеша разнести по городу сенсационную новость.

Тем временем удивительная процессия дошла до рыночной площади и остановилась. Барабанщик выдал короткую оглушительную дробь, затем карлик вышел вперед, выпятил грудь, встал в горделивую позу, особенно смешную из-за его малого роста, и неожиданно густым басом прокричал: