Последняя драма Шекспира

Он ехал тихими, малолюдными улицами, избегая шумных магистралей, и наконец добрался до цели.

В тихом районе недалеко от Литейного проспекта между двумя старыми домами втиснулось современное здание из стекла и стали. Над его крышей сверкала яркая надпись – «Оксидентал».

Кондратьев припарковал машину в двух кварталах от цели, прошел эти два квартала пешком – так же, как прежде, сутулясь и подняв воротник, чтобы случайная встреча не сломала его планы.

Перед самым входом выпрямился, поправил воротник, чтобы не вызвать подозрения охраны, толкнул дверь, вошел внутрь.

Охранник шагнул навстречу.

Кондратьев показал удостоверение – у него были припасены документы на разные случаи.

Охранник взглянул, уважительно кивнул, вытянулся, только что честь не отдал, и отступил в сторону, пропуская.

Кондратьев поднялся на шестой этаж, свернул в узкий коридор, подошел к неприметной двери.

Дверь была заперта, но замок самый примитивный, открыть его для такого профессионала, как он, не представляло труда. За этой дверью была кладовка, которую, видимо, использовали местные уборщики. Полки с моющими средствами, швабры, ведра и прочий хозяйственный инвентарь. Эту кладовку Кондратьев нашел на плане здания. От обычной кладовки эта комната отличалась тем, что в ней было окно. Небольшое, замазанное белой краской, но все же окно.

И это окно выгодно отличалось от остальных окон тем, что на нем не было сигнализации.

Кондратьев отодвинул язычок шпингалета, открыл окно, выглянул наружу.

Как он и рассчитывал, это окно выходило в тихий переулок.

Он достал из кармана плаща моток тонкой, но очень прочной веревки, закрепил конец этой веревки за крюк на стене, свободный конец выкинул в окно. Поднялся на подоконник, ухватился за веревку и шагнул в пустоту.

По всей длине на веревке были завязаны узлы, поэтому спускаться по ней было удобно. Меньше чем за минуту он спустился на два этажа и оказался около такого же замазанного краской окна на четвертом этаже. Но не оно было его целью.

Упираясь ногами в стену, он переместился влево.

Теперь он оказался рядом с большим окном, изнутри закрытым плотной занавеской.

Кондратьев встал на карниз, обмотал веревку вокруг левого запястья, правой рукой достал из кармана стеклорез, вырезал стеклянный круг, выдавил его внутрь комнаты, запустил руку в отверстие, открыл фрамугу и переступил на подоконник.

Раздернув занавеску, оказался внутри просторного кабинета.

Рядом с окном стоял большой письменный стол, за которым сидел пожилой человек с одутловатым лицом и кустистыми бровями.

Мало кто знал, что политика концерна «Оксидентал» определялась не в роскошном кабинете генерального директора на верхнем этаже здания, а именно здесь, в этой довольно скромной комнате. Мало кто знал, что именно этот пожилой человек принимает все наиболее важные решения, касающиеся деятельности концерна. И не только его.

Этот человек смотрел на Кондратьева удивленно, но без испуга.

– Простите, что пришел к вам таким необычным путем, – проговорил Кондратьев, спрыгивая с подоконника и пружинистым шагом подходя к столу. – Не хотелось долго препираться с вашими охранниками. И простите, что пришел без приглашения. Боюсь, что с приглашением были бы проблемы.

Человек за столом едва заметно передвинул правую руку, но это движение не укрылось от глаз Кондратьева. Он поморщился и недовольно произнес:

– Вот этого не надо, не нажимайте тревожную кнопку. И вообще не пытайтесь как-то связаться со своими людьми. Это может для вас плохо кончиться.

Кондратьев достал из наплечной кобуры пистолет и направил его в голову хозяина кабинета:

– Вы ведь знаете, я хорошо стреляю, а уж на таком маленьком расстоянии и вовсе не о чем говорить. Терять мне нечего, так что в случае опасности я буду стрелять, не раздумывая!

Кондратьев перевел дыхание и проговорил другим тоном, спокойным и как будто доброжелательным:

– Вы не будете возражать, если я присяду? Весь день на ногах, знаете ли! – С этими словами он опустился в кресло по другую сторону стола, положив пистолет перед собой.

– Будьте как дома! – ответил ему пожилой человек.

Это были его первые слова с момента появления Кондратьева. Голос у него был низкий и неприятный, как скрежет металла на морозе. И в этом голосе не было страха или растерянности.

– Думаю, вы догадываетесь о причине моего визита. – Кондратьев перегнулся через стол и тяжелым, пристальным взглядом уставился на своего собеседника.

– Даже предположить не могу! Просветите! – ответил тот, ничем не выдавая испуг или волнение.

– Деньги! – процедил Кондратьев. – Я хочу, черт бы вас побрал, получить свои деньги!

– Деньги? – Пожилой человек удивленно поднял густые брови. – Вам кажется, что я должен вам заплатить?

– Да, черт бы вас побрал! Мне именно так кажется! Мы именно так договаривались!

– Интересно, за что? Операция провалилась, Федорин нас переиграл и вас тоже. За что же вам платить?