Последняя гимназия

Викниксор теперь разговаривал на другой стороне комнаты с Иошкой. В клубе на заведующего не обращали внимания, очевидно, считая его обычным посетителем. Но Химик всякий раз вздрагивал, когда

острый за очками взгляд Викниксора останавливался на нём. Химик вздрагивал и отводил глаза на Сашку.

И вид спокойного сытенького шкидца, суетливо рассуждавшего о дисциплине, старостах, стенгазете, успокаивал его, хотя новичок по-прежнему все-таки ничего не понимал в окружавшем.

Удивляло его, например, что книги и игры ребята брали и ставили в шкаф обратно сами, а Сашка даже не обращал на это внимания.

Невольно вспоминал Химик институт Подольского, где, правда, клуба не было, но зато по четвергам устраивался "клубный день". Воспитательница Анна Петровна приносила в класс старые затрепанные игры "Вверх – вниз" и "Тише едешь – дальше будешь". Игры давались под расписку, с угрозами и предостережениями. Но всё-таки всякий раз ребята что-нибудь воровали или портили. Анна Петровна поднимала крик, приходил сам профессор, и ребят наказывали. "Тут наверно игры у них свои собственные! – думал Химик. – Ну факт, что собственные… Не может быть, чтобы казенные… Только зачем они их потом прячут?"

Пришел высокий черноглазый грузин, тот, что прыгал в зале через веревку, и сразу закричал:

– Ну, братва, Иошка, Сашка давай заседать, что ли! Мне некогда.

Иошка оставил Викниксора, а Сашка, засуетившись, нагнулся к Химику.

– Вот что, – заговорил он: – у нас сейчас заседание президиума будет, а ты иди пока поиграй… Хочешь играть?…

– Хочу… Только… – запнулся Химик: – только у меня игр нет, и не умею.

– У нас игры казенные. А играть научишься… Будюк! – крикнул Сашка, обращаясь к костлявому рыжему шкидцу: – вот, возьми-ка новичка, займись с ним!

Будюк повел Химика к маленькому столику у стены и усадил его напротив себя. Кубышка – низенький

и толстенький, с еле заметными монгольскими усиками шкидец, – сел как судья.

Игра была интересная. Двигались по квадратам миноноски, крейсера, дредноуты; взрывались мины, торпеды, подводные лодки. Два флота стояли против друг друга и сражались.

– Конец! – важно провозгласил Кубышка. – Будок победил.

– Д-да, – Химик огорченно шмыгнул носом. – Надо бы мне было тогда его крейсер топить, а я за дредноутом погнался.

– Стану я дредноуты тебе зря подставлять, – снисходительно процедил Будок. – Тут, брат, техника. Пока ты за дредноутом гонялся, моя подлодка твой тыл разгромила.

К игравшим подошел Сашка – заседание президиума кончилось, и ребята разошлись.

– Ну как? – спросил он позевывая. – Обыграли новичка?

– Нет, – возмутился Химики даже покраснел, – я сам ошибку сделал… Понимаешь, мне надо было его крейсер топить, а я дредноут захотел. Понимаешь?

– Нет, брат, не понимаю. Я не играю в игры.

– Жалко… Ты знаешь, обязательно эту игру выучи! Префартовая, ей-богу. Хочешь, выучу?

– Нет, уж потом как-нибудь. Играйте сами.

Когда прозвонили "спать" и шкидцы один за другим ушли в спальни, Химик всё ещё сидел за столом и рассматривал картинки в "Науке и технике". Сашка окликнул Химика и, потушив свет, они оба отправились наверх. Сашка остался в большой спальне, Химик прошел дальше в боковую первого отделения.

Ручек он ночью не отвинчивал.

3

Уроки следующего дня показались Химику менее тяжелыми. Ему выдали две тетрадки, карандаш, вставочку и велели учиться. Карандаш и тетрадку

Химик сразу же обменял на шило, а вставочку за ненадобностью выкинул. Потом опять разбирал и свинчивал замок, а когда дневные занятия кончились снова пошел в зал.

За день Химик немного узнал ребят, но сойтись с ними не пытался. Он подождал, пока все разойдутся, покатался в зале по скользкому паркету, проехал два раза по перилам. Но скоро ему это наскучило, почему-то потянуло видеть Сашку.

В классе четвертого отделения было тихо. На учительском столике двое ребят играли в шахматы. На задних партах сидело ещё трое: в самом углу здоровый детина, подпирая огромными кулаками голову, сосредоточенно читал толстую растрепанную книгу. На следующей парте сидел вчерашний высокий грузин и тоже читал; при этом он посвистывал и вертел между пальцами ножик; на третьей парте ближе к свету сидел Сашка и что-то переписывал в тетрадь.

– А-а, здорово!… – приветствовал он Химика. – Ну, садись, говори, рассказывай, как дела.

– Ничего дела, – ответил Химик и, оглянувшись, вынул из кармана пачку папирос, протянув ее Сашке. – Закуривай.

– Спасибо, – поблагодарил Сашка, беря две папиросы. – Вот сейчас допишу и пойдём в уборную…

Новичок махнул рукой.

– Кури, не бойся… Воспитателей нет.

– Дело, видишь ли, не в воспитателях, – спокойно, продолжая писать, отметил шкидец. – Вообще у нас в шкиде курить не запрещают, а только в уборных велят.

– Ну? удивился Химик, неужели не запрещают? А я-то, дурак, курю вчера в уборной и чуть шум – тарочку и карман: все штаны поспалил… У нас в институте кого увидят с папироской без обеда оставляют.

– А я слышал наоборот: там сами халдеи у вас на папиросы хлеб выменивают.

– Есть и такие… Пупок, например, воспитатель один, всегда домой по полпуда хлеба уносил. Хороший воспитатель!