Последняя гимназия

Шкида ответила рёвом. Ворота распахнулись, и армия дефективных понеслась бить нормальных. Сзади грохотала тяжелая артиллерия – тачки, полные кирпичами, и бежал, гремя бутылками, Рыжик.

"Нормальные" стояли строем перед своей дачей. Всех их было раза в три больше, чем шкидцев. Впереди находились самые высокие, самые длинные, в зимних

шапках. Они стояли закутанные, как в броню, в пальто и ватные одеяла…

Увидев приближение врага, нормальные тронулись с места и, подбадривая себя криками, понеслись вперед. Впереди мчались ватные рыцари, орали, размахивали над головой дубинами, и, казалось, ничто не сможет остановить их бега.

– Ну ребята – крикнул Калина! – Помни уговор.

В воздухе свистнули кирпичи, камни. Пара рыцарей повалились, замелькали в воздухе палки, гири, дубины, ребята сошлись стена к стене – и шкидцев начали теснить.

Вдруг раздался крик. С горы, работая изо всех сил педалями, размахивая наганом, на только что украденном дамском велосипеде мчался Лепешин.

– Держись! – кричал он.

Но "держаться" уже было не надо. Знаменитый однофамилец генерала Мамонтова "с горстью храбрецов", обойдя поле битвы (а дралось с двух сторон человек полтораста), ударил на противника с тылу. Тыл составляли мальши – малыши побежали, началась всеобщая паника и бегство…

Шкидцы продвинулись до самой вражеской дачи и повели осаду…

Тем временем подъехала отставшая "артиллерия". Загудели кирпичные снаряды. В даче одно за другим вылетали стекла и целые оконные рамы. Выскочил, было, из ворот и заметался, выдергивая револьвер, воспитатель, но Червонец мрачно треснул его дубиной, и тот, свалившись, пополз обратно… Вслед за воспитателем выскочил светловолосый мальчик, в руках он держал самоделку, а рядом бежали два адъютанта…

– Нечестно! – только и успел крикнуть Калина. Раздался грохот. Вражескую самоделку разорвало, мальчик схватился за подбородок, адъютанты завертелись и вскрикнули. Вперед выскочил Рыжик и закрутил над головой "гранатой". "Нормальный" понял опасность и побежал к воротам. Добежать ему не

удалось. Бутылка глухо ударила его по затылку и разлетелась вдребезги… Мальчик удивленно поднял руки и стал приседать, как на уроке гимнастики, все ниже и ниже; пущенная Кузей кирпичина пришлась ему по боку, он странно охнул и упал…

Шкидцы разбежались.

Спустя полчаса калитка шкидской дачи очень осторожно отворилась, и в нее просунулась сперва фуражка, а потом и вся голова начальника павловской милиции. Видя, что опасности никакой нет, он спрятал револьвер и вошел во двор. Сверху уже спускался обеспокоенный Викниксор… Вестник несчастия подошел к заведующему. По мере его речи лицо Викниксора хмурилось, мрачнело, и наконец он крикнул бывшему здесь дежурному халдею:

– Построить ребят!

Ребят построили. Начальник милиции, заложив за спину руки, прошел вдоль шеренги и скомандовал:

– Все, кто участвовал в драке, три шага вперед. Шкидцы прыснули, усмехнулся и Викниксор. Начальник озлился и, тыкая пальцем, закричал:

– Запираться?… Ты… ты… ты… Он отсчитал шестерых, наиболее ему понравившихся ребят и велел "следовать" за ним.

– Подождите! – остановил его Викниксор. – Здесь я заведующий и ребят вам не выдам. Он повернулся к шкидцам и спросил:

– Что у вас случилось?

Химик, поддержанный Удаловым и Кузей, рассказал.

– Ну вот видите! – снова обратился к начальнику Викниксор. – Я так и думал. Ребят задели, а они ведь дефективные, с них много не возьмешь.

Начался спор. Начальник требовал ребят, грозил протоколом, арестом, кричал "о порядочках". Викниксор спокойно и сдерживаясь отвечал ему, но ребят выдать отказался. В конце концов милиционер махнул рукой и потребовал сдачи оружия.

– Ну, ребята! – грозно сказал Викниксор,

подойдя к строю и подмигивая: – чтобы через пять минут оружие было сдано.

И через пять минут на дворе возвышалась преогромная куча, куда шкидцы, изображая глубокую скорбь, сваливали прутики, щепочки, ремешки и бечевки…

Когда калитка за начальником милиции закрылась, Викниксор повернулся к ребятам. По лицу его забегали молнии, губы были закушены и руки крепко сжаты.

Началась расправа.

– Смирно!

Рыжик побледнел. Побледнели Мамонтов и Калина. Викниксор подошел еще ближе, шевельнул губами, хотел говорить, но вдруг отвернулся и махнул рукой.

– Завтра с утра собрать матрацы… Едем в город…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

1

Утром приехали в город первые вестники переезда. Приехала Эланлюм со свитой уборщиц и кухарок.

Ребят в Шкиде не было. Фока исчез еще вчера, когда Степан засыпал всех в библиотеке, Кубышка с утра пошел хлопотать в фабзавуч, а Иошка с Сашкой побрели просто куда глаза глядят. Бродили они до вечера.

Уже начинало темнеть и накрапывал дождь. По скользким панелям бежали, размахивая газетами, мальчишки. Кричали про Макдональда, кражи и квартплату… На Петергофском шкидцы встретили Кубышку. Кубышка шел взволнованный, заплаканный, с маленьким узелком в руках.