Последняя гимназия

Пошли. Перед глазами у Химика плавала дорога. Он блаженно улыбался, щурился и натыкался на встречные деревья… Спустились с горки, и Лепешин, как бы в раздумьи, остановился около большого дома.

– Погоди здесь! – сказал он наконец и забрался по столбам вверх, к открытым окнам. Химик стоял внизу, качался, рычал, пробовал лезть за Лепешиным, но оборвался, съехал обратно, так и оставшись сидеть с растопыренными ногами, с блаженной улыбкой. Под руки ему попалась игрушечная оловянная посуда, забытая игравшими здесь днем детьми, и он запихал ее в карманы. Потом методически начал выбрасывать посуду обратно.

Наверху завизжали. На землю в ту же минуту упали два шерстяных одеяла и Лепешин.

– Хряем! – крикнул он, вскакивая и подхватывая одеяла.

Приятели помчались… Сзади бежали, кричали, топали – Химику было очень весело, но оборачиваться и наблюдать времени не хватало. Так мчались до самой крепости. На валу за низенькой, смешной пушкой Химик свалился. Небо делалось оранжевым.

Деревья и дома плясали что-то очень веселое и потешное. Лепешин махал одеялами как флагами.

– Умора! – кричал он. – Там, оказывается, девчонки спали… Сначала испугался, но вижу, одеялы фартовые – два схватил… Визг, конечно, шухер, я зафитилил.

– А как же записка? – говорит Химик.

– Я им велел устно передать, – отвечает Лепешин.

Химик закрывает и приоткрывает глаза, рассматривает крепость. Она ему знакома, здесь часто лежал он и тогда приходили к нему в голову шальные мысли: продать побольше арматуры, купить пороху, придти ночью, набить пушку, завалить дуло кирпичами и грохнуть.

Лепешин глядит вперед на горбатый, перекинутый через ров мост, на амбразуры, бойницы, стены. Увидев на стене что-то блестящее и длинное, Лепешин встает и идет, идет по мосту к замку.

Блестит огромный, похожий на лопату градусник.

Лепешин аккуратно, чтобы не раздавить, отламывает его от стены, потом, помахивая им, как тросточкой, входит в низкие и мрачные замковые ворота. Тяжелые плитняковые – столбы, широкие каменные ступени обступают со всех сторон. Длинные протянутые цепи спускаются над головой и виснут как крыша. Пушки придвинуты к бойницам, и на лафетах черными грудами лежат ядра… Двор замка зарос травой… Посреди двора весело попыхивает дымком самовар, рядом лежит старое солдатское голенище.

Химик видит, как на замковом мосту показывается с самоваром в руках Лепешин. Самовар вдруг начинает кипеть, бьет в лицо паром, шкидец отворачивается, но в это время с поленом в руке вылетает из ворот визжащая старуха… На мосту закипает бой… Самовар летит в ров, старуха замахивается поленом, Лепешин градусником… Треск… Из замка выскакивает подкрепление – древний инвалид с пищалью.

Лепешин бежит. Химик, подхватив одеяла, устремляется за ним следом. Сзади стреляет пищаль.

* * *

Выспавшись в парке, ребята выкупались, спрятали одеяла и пошли на вокзал… По дороге Лепешину понравилась одна дача, в которой как будто бы никого не было, – он велел приятелю подождать, – отставил с окна гераньки и юркнул внутрь.

Оставшись один, Химик услышал голоса, оглянулся и побледнел. По улице шла орава ребят из вражеского, нормального детдома.

Вражда нормальных с дефективными извечная, а эти нормальные помнили, что в начале лета четвертый дефективный дом просил у Шкиды против них помощи: Шкида выступила, – нормальные боя не приняли, но злобу на шкидцев затаили.

Химик хотел уже бежать, но его заметили, орава ринулась вперед, и шкидец, торкнувшись от оплеух, полетел на землю, вскочил, завыл и кинулся к Шкиде, получив вдогонку еще несколько увесистых ударов.

На повороте из смежной улицы выскочил с разбитым носом Удалов, Кузя и Рыжик, избитые еще раньше Химика. Они обогнали Химика и с криком "наших бьют" – ворвались на дачу.

6

Фока, поссорившись из-за чего-то с отцом, окончательно перебрался в Шкиду. Но деньги у него кончились скоро. Кончились они и у ребят. Последний раз опохмелялись днем, когда загнали маклакам все свои учебники и книги. Пить было больше не на что. Лука мрачно ходил по музею и плевался. Иошка с Сашкой играли в шахматы; в головах у них крутило, и они поминутно зевали фигуру за фигурой…

– Паскудство! – бормотал Фока. – И это называется жизнь… Не на что даже выпить приличному человеку…

– Куда ты свою королеву под копя суешь? – крикнул на Иошку Сашка.

Иошка отдернул руку и свалил туру – нагнулся

за турой, толкнул нечаянно доску, и на голову ему полетели остальные фигуры…

– Сядь! – разозлился Сашка. – Сядь, пьяница несчастный… Сиди… я расставлю сам.

Сашка начал осторожно расставлять фигуры, припоминая их недавнее расположение…

– Плюнь! – мрачно приказал Фока и опрокинул доску: – Плюнь на эту ерунду…

Он подсел к столику, наклонился к самым лицам ребят и для чего-то зашептал, хотя во всем здании никого, кроме дворника, не было:

– Я тут думал,.откуда денег достать… И вот соображаю, что можно из физики чего-нибудь загнать. Мотор, динамо, градусники… На рынок, если поторопимся, еще успеть можно…

– Что ты, – всполошился Сашка и даже замахал руками. – Что ты? С ума сошел?… Воровать?…