Последняя гостья

— Привет, Грант, это Эйвери. Извините за беспокойство, но у нас проблемы. С домами для аренды. Думаю, мне надо обратиться в полицию. Пожалуйста, перезвоните мне.

Едва вырулив на обложенную камнями подъездную дорожку у дома, я ударила по тормозам. Почти всю дорожку занимала машина — темная, дорогая с виду, знакомая.

Я объехала вокруг гаража, припарковалась на своем обычном месте, не на виду. Из-за дома слышались голоса — Паркера и еще чей-то, низкий и решительный.

Стараясь издавать как можно меньше шума, я надеялась, что мой приезд не привлечет внимания. И оставалась незамеченной, пока не приблизилась к двери гостевого дома.

Дверь была отперта. В щель падала полоска света из дома. Я затаила дыхание и медленно толкнула дверь.

Гостиная была в беспорядке. Коробка с моими вещами стояла посреди комнаты. Мою одежду вытащили из шкафа и кучей свалили на диван. В центре этого разгрома стояла Бьянка.

— Здравствуй, — произнесла она. Ее светлые волосы были зачесаны назад так гладко, что, казалось, сливались с кожей головы. Выглядела она внушительно, хоть и была миниатюрной, как Сэди, то есть как минимум на четыре дюйма ниже ростом, чем я.

— Привет, Бьянка, — ответила я. Возвращения Бьянки и Гранта я ждала с самого начала сезона.

С тех самых пор, как умерла Сэди, никто и словом не обмолвился о моей работе. Деньги на счет продолжали поступать. Мне уже казалось, что мы просто сгоряча наговорили друг другу слов, которые хотели бы взять обратно и приписать их горю с обеих сторон.

Но состояние моей гостиной говорило об обратном.

Лицо Бьянки оставалось бесстрастным, и я поняла, что жестоко ошиблась.

— Мне казалось, я велела тебе убираться, — внятно произнесла она.

Лето 2017

Вечеринка «плюс одна»

22:00

Полиция уже едет. Вот о чем все перешептывались, когда я вышла из большой спальни и присоединилась к остальным гостям вечеринки, собравшимся в другом конце затемненного холла.

Отключение электричества. Вопль Элли, свалившейся в бассейн. Кто-то услышал и сообщил о нем. Об этом за последние две минуты я слышала уже от троих. Никого из них я не знала по имени, но, кажется, одним из них был тот самый человек, который, по словам Паркера, разыскивал меня. Осознание, что меня знают, что ко мне обращаются, вызвало легкий трепет восторга. Я была здесь за главную.

По разным источникам, снаружи проезжала одна полицейская машина, или к дому подходил офицер полиции, или же кому-то из гостей позвонили с предупреждением. Но общий смысл был ясен: сюда едут.

Так, ладно. Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться и собраться с мыслями. Дом принадлежит семье Паркера; с Элли Арнолд все в порядке. Я обводила взглядом море лиц, пока не высмотрела ее в дальнем углу, между кухней и гостиной. С влажными волосами, уже заплетенными в косу и перекинутыми через плечо, с лицом, отмытым от подтеков макияжа, в свободной блузке и драных джинсах, сидящих низко на бедрах. Настолько низко, что сразу было видно: одежда не ее. Но она здесь, и она в порядке. В тот момент она как раз смеялась над какими-то словами Грега Рэндолфа.

Я выскользнула за дверь, она скрипнула петлями, когда я плотно притворила ее в надежде перехватить полицию, если она уже прибыла. Я объяснила бы, что произошло, привела живую и невредимую Элли Арнолд, одного-двух свидетелей, и все это за пределами дома.

Но в ночи перед домом было безлюдно. Температура снизилась за последний час градусов на пять, а то и больше, листья шелестели на ветру над головой. Никаких полицейских машин я не заметила — во всяком случае, с включенными мигалками, — никто из офицеров полиции не ждал на крыльце. Только стрекот сверчков, мягкий отблеск фонаря на веранде, а вдалеке, между деревьями, — ничего, кроме мрака.

Я спустилась с крыльца, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте и я увижу, что творится дальше по дороге. В прорехи облаков над головой ярко светили звезды. Одним из городских постановлений предписывалось приглушать яркость фонарей, обходиться как можно меньшим их количеством, чтобы сохранить в городе поэтическую атмосферу нетронутой природы, обеспечить ему единство со своим окружением как у самой воды, так и на высоком берегу. Вот почему наши извилистые дороги не освещались. А на пляжах свет давали только костры. И маяк, единственный ориентир в ночи.

Дойдя до края газона перед домом, я заметила в конце улицы красные проблески. Тормозные фонари быстро удалялись, пока не скрылись из виду. Я всматривалась в даль, чтобы убедиться, что машина не возвращается. Что она не разворачивается и не выбирает место для парковки. Я еще долго напрягала глаза, но она не вернулась.

Надежда еще есть — может, полиция вообще не приедет. Может, машина приезжала, проехалась по улице, полицейские догадались, что это просто вечеринка в частном доме. Вечеринка «плюс одна» — это они наверняка поняли. А когда увидели, о какой улице речь, и сообразили, что дом принадлежит Ломанам, то поспешили укатить.

На крайний случай у меня есть ключ от «Закатного приюта». Есть куда увести всех, если понадобится.