Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

— Самовозгорание. Такие случаи уже бывали. На «Дельфине» мы прошли пятьдесят тысяч миль. За это время изоляция успела насквозь пропитаться маслом. С тех пор как мы покинули ледовый лагерь, мы шли полным ходом. Турбина перегрелась, и результат налицо... Джон, от Картрайта никаких известий?

— Никаких.

— Он там находится минут двадцать, не меньше.

— Пожалуй. Когда я уходил, они с Рингманом только начали надевать костюмы. Возможно, они не сразу направились в машинное. Я свяжусь с кормовым отсеком.

Повесив трубку, он взглянул на нас с озабоченным видом: — Из кормового докладывают, что они оба ушли из отсека двадцать пять минут назад. Разрешите выяснить, в чем дело, командир.

— Ты останешься здесь. Я не намерен...

В эту минуту с грохотом распахнулась задняя дверь центрального поста, и в помещение ввалились два человека. Вернее, один почти падал, а второй поддерживал его. Закрыв за собой дверь, оба сняли с себя противогазы. В первом человеке я узнал матроса, сопровождавшего Рейберна, вторым был Картрайт.

— Лейтенант Рейберн приказал мне доставить сюда этого лейтенанта, — доложил матрос. — По-моему, с ним что-то неладно, командир.

Диагноз был поставлен довольно точно. С Картрайтом действительно было неладно. Он находился в полубессознательном состоянии, но продолжал отчаянно сопротивляться недомоганию.

— Рингман, — с трудом выдавил Картрайт. — Пять минут. Пять минут назад... Мы возвращались...

— Рингман, — негромко, но настойчиво повторил Суонсон. — Что с Рингманом?

— Упал. В турбинный отсек. Я... я спустился за ним. Попытался поднять его по трапу. Он закричал. Боже мой, как он кричал. Я... он...

Лейтенант осел на стуле и тотчас бы упал, если бы его не подхватили сильные руки.

— У Рингмана тяжелый перелом или повреждения внутренних органов, — произнес я.

— Проклятье! — негромко выругался Суонсон. — Перелом. Этого еще недоставало. Джон, распорядись, чтобы Картрайта отнесли в столовую для нижних чинов. Перелом!

Попрошу приготовить мне противогаз и комбинезон, — живо отреагировал доктор Джолли. — Захвачу в лазарете санитарную сумку доктора Бенсона.

— Вы? — Суонсон покачал головой. — Весьма любезно с вашей стороны, Джолли. Я вам чрезвычайно признателен, но не могу разрешить...

— Да бросьте вы свои дурацкие уставы, старина, — учтиво произнес Джолли. — Имейте в виду, командир, я тоже нахожусь на этом корабле. Не стоит забывать, что плыть или тонуть будем вместе. Без дураков.

— Но вы же не умеете обращаться с аппаратурой.

— Научусь, разве нет? — упрямо проговорил Джолли и вышел.

Суонсон взглянул на меня. Хотя лицо командира было скрыто очками, я увидел в его глазах озабоченность. Он нерешительно произнес:

— Вы полагаете...

— Разумеется, доктор Джолли прав. У вас нет другого выбора. Если бы Бенсон был здоров, вы тотчас отправили бы его в турбинный отсек. Кроме того, Джолли отлично знает свое дело.

— Вы еще не были внизу, Карпентер. Это же настоящие железные джунгли. Там негде шину наложить на сломанный палец, не говоря уже...

— Не думаю, чтобы доктор Джолли стал накладывать шину или что-то вроде этого. Он только сделает Рингману обезболивающий укол, чтобы парня можно было без хлопот принести сюда.

Кивнув, Суонсон сжал губы и направился к эхоледомеру.

— Дела наши ни к черту? — спросил я у Ганзена.

— Что правда, то правда, дружище. Хуже не бывает. Обычно в субмарине воздуха достаточно для того, чтобы продержаться часов шестнадцать. Но в данном случае больше половины его практически непригодно для дыхания. Оставшегося воздуха нам хватит всего на несколько часов. Командир в безвыходном положении. Если не включить систему очистки воздуха, то людям, работающим в турбинном отсеке, придется туго. Работая в кислородной маске при почти нулевой видимости, чувствуешь себя слепым: от прожекторов толку никакого. Но если включить систему регенерации воздуха, пожар усилится. К тому же при этом будет расходоваться все больше электроэнергии. А она понадобится для запуска реактора.

— Очень утешительные новости, — проронил я. — А много ли времени потребуется, чтобы вновь пустить реактор?

— Не меньше часа. Естественно, после того как будет потушен пожар и никаких новых неполадок не будет обнаружено.

— По мнению Суонсона, чтобы справиться с огнем, понадобится три-четыре часа. Выходит, в общей сложности это пять часов. Довольно большой промежуток времени. Почему бы ему не использовать оставшуюся энергию, чтобы отыскать полынью?

— Это еще более рискованная затея, чем оставаться под водой, пытаясь потушить пожар. Я на стороне командира. Как говорится, от волка побежишь — на медведя нарвешься.

Держа в руках медицинскую сумку, кашляя и чихая, в центральный пост вошел доктор Джолли и тотчас принялся надевать на себя спасательный костюм и кислородный прибор. Ганзен объяснил, как им пользоваться, и ирландец, похоже, оказался толковым учеником. Браун, тот самый матрос, который помог Картрайту добраться до центрального, был прикомандирован к доктору. Тот не знал, где находится трап, ведущий из машинного отделения в турбинный отсек.