Последняя игра чернокнижника

Он ушел, разражаясь на ходу непонятным смехом. Итак, я свободна! Пусть и всего на два дня. С удовольствием потерла руки. Не забыла запереть дверь и вынула свои листы. Теперь надо описать и этот разговор, пока свеж в памяти. Раз уж поставила себе задачу — буду исполнять ее со всем рвением. Или пока не придумаю развлечения получше.

Я закончила на советах друзьям… Но эта мысль уже не продолжилась, а новая не начиналась. Пока соображала, решила по памяти нарисовать тот знак, который Ринс в воздухе начертил. К собственному удивлению воспроизвела его без проблем, лишь диктуя мысленно «богиня». А потом и одну закорючку чуть продлила — вот, теперь получилось «Богиня» — как нечто одушевленное и очень могущественное. Красивый знак, а моя память впечатляет. Я себя и раньше тупицей не считала, но вот такой иероглиф, с первой же попытки… Мне даже показалось, что я что-то почувствовала, рассматривая этот значок, чего не ощущала при чтении здешней книги. Вдруг в этом слове есть какая-то магическая подоплека? Или она появилась, поскольку показал мне его сильный маг? Отвожу взгляд — и легкая дрожь в груди пропадает, смотрю на знак пристально — она едва заметно поднимается. Быть может, среди их слов есть те, которые содержат в себе магию, или автор написанного ее вкладывает, если у него самого есть сила?

Руки задрожали от волнения, а план выстраивался независимо от этой тревоги — смелый, безумный, притягательный и опасный. Мне нужна любая книга по магии или записи Ринса. Скорее всего, подойдет что угодно, написанное его рукой. И его завтра не будет в замке! Как бы так к нему в покои пробраться, чтобы…

В дверь поскреблись на грани слышимости. Что-то очень сомневаюсь, чтобы Ринс так жалобно скребся.

— Китти, это ты? — я спросила громко.

— Зависит от того, одна ли ты, — ответила она тихо.

Усмехнувшись и снова отправив листы в «тайник», я открыла дверь. Осмотрела красное лицо подруги и уточнила с подозрением:

— Китти, ты опять рыдала?

Девушка влетела в мою комнату и еще разок на всякий случай огляделась, объяснилась только после:

— Сейчас-то был серьезный повод! Я перепугалась до… как там у вас в диких землях говорят? Да, точно, до чертиков!

— Чего именно? — я не понимала. — Ты думаешь, что айх убивает слуг за то, что они в комнаты к другим слугам вбегают или за подобную ерунду? Серьезно? Тогда я ему сочувствую — не напасешься рабсилы.

Но Китти качала головой и старалась не всхлипывать:

— Я о тебе забеспокоилась, глупая! Зачем он приходил?

Я немного удивилась.

— Да просто предупредил, что на две ночи мои рассказы о диких землях откладываются.

— И он совсем ни за что на тебя не злится? — девушка прищурилась.

— Вроде бы нет. Ты разве не слышала, как он смеялся, уходя?

— А-а! — она тут же воспрянула духом, вмиг забыв о панике. — Тогда перейду к делу! Едем завтра в город на повозке. Поговаривают, что Ратия выдаст по монетке всем послушным рабам — в честь праздника. Тогда еще и на ярмарку заскочим!

Но мне нужно было остаться в замке. Потому я изобразила раздумья и отговорилась:

— Поезжай без меня, Китти. Я лучше весь день в кровати поваляюсь, не так уж часто здесь выходные дают, чтобы хоть шаг от подушки сделать.

Но подруга хмуро смотрела на меня, словно ждала, что я сама передумаю, без дополнительных аргументов. И поскольку не дождалась, сделала шаг ко мне и заговорила с несвойственным ей нажимом:

— Мы завтра едем в город. Почти все уедут. Кто-то свои семьи навестить, а кто-то просто поглазеть на столичные празднования.

Еще лучше! Если отсюда все испарятся, то мой план станет выполнить проще. Я покачала головой, но Китти шагнула еще ближе и снизила тон:

— Кати, мы просто поедем туда и, если получится, вернемся послезавтра. Если Ратия нам выдаст по монетке, то точно хватит на постоялый двор. Да и не зря я с другими договаривалась — снимем одну комнатку хоть на десяток человек. Какая нам разница? Мы же не какие-нибудь наложницы, чтобы тесноту не пережить!

— А это еще зачем?

Ее явно затормаживала моя непонятливость и необходимость объяснять какие-то вещи, казавшиеся ей очевидными. Но все же снизошла, хотя начала говорить как с малым ребенком:

— Кати, сегодня первая ночь Богини, в которую айх Ноттен проводит ритуалы уважения и приветствия. Сны в эту ночь будут у всех сладкими, потому лучше лечь пораньше, а проснуться попозже, получить всю благость от сильнейшего за год ритуала. А завтра — вторая ночь…

— И что? — меня уже раздражала ее медлительность. — Я из диких земель, забыла?

Она даже отступила, впервые оглядывая меня с подозрением.

— В диких землях тоже чтят Богиню… Иначе не было бы уже никаких земель. Во вторую ночь Богиню кормят — приносят ей жертвы. И уж конечно, этим будет заниматься черный айх. Отгадай где.

— Жертвы? — у меня сердце похолодело. — Человеческие, как я понимаю, иначе бы ты так носом не сопела?